— Хоррор! — обиженно возмущаешься его дерзости, а он лишь хитро жмурится, берет и тянет твое запястье с угощением поближе к себе, лакомясь сахарной ватой прямо с руки.
— Ммм, как вкусно~, — с наслаждением тянет скелет, ощутив, как на языке растворяется земляничная сливочная сладость, и ты улыбаешься, видя его искреннее удовольствие…
Действительно большая сладкоежка.
Подлавливаешь момент и тоже пачкаешь его нос в сладкой вате, на которую монстр потешно скашивает единственный глаз, а ты смеёшься своей безобидной мести, придвигаясь поближе и приподнимаясь на коленках, чтобы слизнуть угощение, как сделал это он. Хоррор замирает, словно боясь спугнуть, когда твой язычок несмело проходится по гладкой переносице, растворяя собой сахарные ниточки угощения. Но отстраниться он тебе тоже не даёт, цепко обхватив пальцами руки чуть выше локтей и коротко целуя в губы, на которых гуляет вкус земляники. Смущённо тушуешься, садясь обратно и потихоньку доедая лакомство вместе со скелетом, который одним укусом поглощал втрое больше тебя, немного пугая такой жадностью и силой, скрытой в мощных костях, скрытых тканью немногочисленной одежды.
Невольно любуешься им, пока он обсасывает оставшуюся от ваты палочку, отмечая, что даже солнце не способно загасить собой яркость его рубинового моря в глазнице. Хоррор замечает твое внимание и поворачивается, буравя взглядом, а ловким щелчком пальцев откидывая деревяшку в высокую стену травы, пока ты снова смущаешься, чуть краснея и переводя взгляд на одуванчики, сиротливо пробившиеся сквозь высокий ковыль.
— Ты до сих пор стесняешься? — спрашивает низкий голос, а костяные пальцы касаются твоих, лежащих на смятых травинках под вами.
— Хах… Мне отчего-то… неловко… Ты такой… Взрослый, сильный и… проницательный, — смущённо прикрываешь глаза, немного вжимая голову в плечи, когда он придвигается ещё ближе и внезапно заваливает тебя на траву спиной, нависая сверху большой, теплой тенью.
— А ты маленькая, мягкая и сладкая, Т/И, — довольно хрипит его голос, и лоб черепа толкает в висок, выдыхая в ложбину над ключицей согретый его глубоким дыханием голос, — я обещал вылечить твое смущения помнишь, ягодка?
— Хоррор, но не здесь же? — в панике спрашиваешь его, цепляясь взглядом за мелькающие между мощных веток дуба пятна синего неба, словно оно было способно помочь или дать подсказку. Но оно было глухо к твоей взметнувшейся панике и до того, и тем более сейчас, когда теплая рука скользнула к бёдрам под подолом нежного платья, цвета сладких абрикосов.
— Здесь, Т/И… Тебе понравится, гарантирую, — утробный голос пускает электрические разряды по телу, что отзывается на чужую ласку с предательским томлением. Особенно сильно ты вздрагиваешь, когда ловкие пальцы юрко забираются за тонкую ткань белья, чуть оттягивая ее в сторону, чтобы добраться до лакомой сердцевины. Пальцы вскальзывают в лоно, словно ощупывая почву для дальнейших действий, тут же увязая во влаге, что появляется ответом на его манипуляции незамедлительно, напрочь игнорируя твое смущение, будто тело ведёт свою собственную игру, отличную от твоего мнения.