— Ну… сам себя не похвалишь, что я дочь Никифорова, поэтому я благодарю, что вы это сделали за меня. — В этот момент Таня улыбнулась. — Я горжусь этим. Я родилась Никифоровой и буду ей всегда, а любое “если бы” бессмысленно, ведь это уже всё случилось со мной. На последний вопрос не смогу ответить.
Таню оставили в покое, но внутри еще пульсировало от волнения.
— А теперь вы можете задать несколько вопросов самому тренеру — Юрию Плисецкому!
Вот здесь внимания было куда больше.
— Юрий, какие трудности возникают во время работы с учениками? Можете ли вы сказать, что ваша методика работает согласно вашим ожиданиям? Насколько вы оцениваете эффективность подхода?
Плисецкий прочистил горло, приближая губы к микрофону.
— Особого секрета здесь нет. Я не могу похвастаться методикой. Здесь все слишком прозаично. Скорее, я выделю желание моих учеников трудиться и работать над своими ошибками, чем методику. Самое главное в нашем — не завышать себя и постоянно совершенствоваться. Мы учимся всему всю жизнь. Трудности возникают всегда — они вполне типичные, и в них я ничего сложного не вижу.
— Вы планируете посвятить себя ученикам или спустя какое-то время вернуться к спорту?
— Я ничего никогда не планирую. В дальнейшем мне, возможно, предстоит стать тренером сборной России, и вот уж тогда давления и нагрузок прибавится в разы.
Но последующее стало большой неожиданностью.
— Вы не подумывали над тем, чтобы тренировать фигуристов, занимающихся парным катанием?
Юрий принял этот вопрос, осмыслил, причем достаточно быстро, и вскоре из колонок полился усиленный динамиками голос, от которого таяли преданные воздыхательницы:
— Чтобы танцевать на льду, двое должны чувствовать. А так не всегда бывает. Они по большей части играют. А на деле должны проживать эти минуты. Они должны быть по-настоящему вдвоем. Они должны жить на льду, а не существовать. Я никогда не занимался парным катанием и потому этих самых чувств не испытывал. Было бы интересно самому уйти в парное. Но чтобы чему-то научить, это нужно хорошо знать. Поэтому вряд ли буду тренировать парных фигуристов.
Он опустил взгляд, как будто был чем-то удручён.
***
Ветер ласково трепал каштановые пряди, рябил образовавшуюся после дождя лужицу.
Таня вспоминала то, что было неделю надад.
Тогда по трибунам пронесся гимн Германии. Флаги поползли вверх, самым главным оказался черно-красно-желтый. Но это не было столь важно…
Все как один говорили о внезапном подъёме Татьяны Никифоровой на второе место, а внимание прессы было как нельзя сильным.
Таня сама была удивлена, что смогла превзойти саму себя. Она всё ещё вспоминала эту пресс-конференцию, где ей задали очень колкие вопросы.
Внезапно молодой незнакомец в пиджачном костюме приветливо улыбнулся Никифоровой. Его скулы были обтянуты гладкой, слегка смуглой кожей, а темно-русые волосы блестели под лучами солнца.
— С выигрышем вас поздравить будет как-то поздновато, правда? Да и наверное вы очень расстроены, что не смогли получить золото?
Таня настороженно посмотрела на парня.
— Не всегда же быть первой. Когда-то нужно и уступать.
- Но не зависит ли это от тренера?
Таня ещё больше напряглась.
Молодой человек продолжал, только с нажимом:
— Юрий как тренер хромает на обе ноги. Признайтесь, он вообще вас не мотивирует, а просто делает вид, что он отличный тренер.
— Откуда вы…
— Я знаю его. Это вы не знаете.
— Да кто вы вообще такой? К чему вы это клоните?
Парень перешёл на агрессию.
— Я тот человек, который может поднять вас в рейтинге! Во всяком случае, мое отношение к ученикам более снисходительное.
В груди вспыхнуло от возмущения, чуть ли не заставило задохнуться.
Собирая остатки терпения, Таня в недоумении спросила:
— Почему я должна вам верить?
— Этому придурку вообще нельзя верить.
Это был голос Плисецкого.
К горлу девушки подскочило.
Обернувшись, фигуристка столкнулась с зеленым взглядом, буквально распаляющим. Там полыхало пламя.
— Юрий… Вы все слышали?
— Вслушивался и делал выводы.
Только сейчас Юрий смотрел не на девушку, а на прицепившегося к ней шатена.