— Они как раз собирались рассказать, что у вас за повод для веселья. — Сколько непосредственности в его голосе. Похоже этот человек умеет вести себя попроще, когда это требуется.
— Мы отмечаем окончание учебного года и посторонним здесь не место. — Голос Толи заглушил все остальные, которые моментально оборвались. — Ника, зачем ты его привела? — Претензия исключительно в мою сторону. Толя говорил так, будто появление незнакомца испортило его личный праздник, и теперь он искал виноватого. Они схлестнулись взглядами, рука Ирбиса больно сдавила бедро. Я поняла, что нужно уходить, иначе всё закончится плохо. Уже собиралась подняться, но Ирбис не позволил, плотнее прижав к себе.
— Ей нужно было спросить чьего-то разрешения? Может твоего? — Ирбис казался спокойным, но исходящее от него напряжение будто иголками проходило сквозь меня. Что-то было не так, внутри разрасталась тревога, окружающие тоже напряглись, переглядываясь. Мне казалось, что самое время вмешаться, но понятия не имела как. — Ника не знала, что я приду, и если у тебя есть претензии, предъяви их мне. Я отвечу и за себя, и за свою девушку.
Толя был на грани, а Ирбис излагал свои мысли будто вёл непринуждённую беседу. Я по-прежнему сидела молча, не решаясь вмешаться, на интуитивном уровне казалось, что так будет лучше.
— Так есть претензии? — Играючи уточнил Ирбис.
— Нет. — Выплюнул Толя, залпом залив в себя свой виски.
Я была рада, что эта перепалка закончилась, и не одна я, остальные тоже будто выдохнули, плавно вернувшись к болтовне, спиртному и танцам.
— Тебе хватит. — Шепнул на ухо Ирбис, когда я принялась искать глазами самбуку.
Он так и не выпустил меня из рук, решив доиграть свою роль до конца. Толя ещё некоторое время сверлил нас взглядом, затем резко поднялся и куда-то ушёл, не сказав ничего даже Анжелике. Какой-то части меня нравилось его бешенство и бессилие. Ирбис превосходил Толю по всем параметрам. На его фоне любой в этом клубе теряется.
Непринуждённое веселье наконец продолжилось, недолго, несколько минут, до момента, когда у всех одновременно запиликали телефоны. На моём тоже раздалось оповещение. Я посмотрела на экран, где в группе, о которой наконец забыла, появилась новая запись.
«Хорошая девочка Ника берёт от жизни всё, давая не всем. Учебный год закончился и необходимость ублажать престарелого преподавателя временно отпала. Новым пользователем её талантов стал сам Барский старший, который появился с ней в одном из клубов, не скрывая, что ему уже обломилось. Если так пойдёт дальше, то скоро коллекция дорогих подарков нашей «недотроги» пополнится чем-то посерьёзнее часов. Пожелаем же ей удачи на новом, непростом поприще».
Глава 14
Я перечитывала текст снова и снова. По телу расползлась холодная дрожь, голова моментально разболелась. Это не прекратится. Что бы я не делала, как бы не изворачивалась, всё будет перевёрнуто и вывернуто. Меня не оставят в покое, пока не растопчут окончательно. Самое страшное, что тем, кто сейчас читает это сообщение, всё равно правда написанное или нет. Для них главное участие в обсуждении насущной темы, желание самовыразиться в комментировании популярной новости. Я могу стать нобелевским лауреатом, изобрести лекарство от неизлечимой болезни, но всем будет на это всё равно — копание в чужой личной жизни гораздо интереснее, именно потому, что обсуждают не тебя. У кого-то есть секреты, у кого-то грязные тайны, и каждый боится, что о них узнаю, поэтому уже появились первые комментарии под последней записью — пока растаптывают кого-то другого, можно считать себя в безопасности.
— Поехали отсюда. — Произнёс на ухо Ирбис, забирая из моих рук телефон, укладывая в мою сумку.
Он тоже прочитал каждое слово, и по моей вине теперь был втянут в воронку грязной лжи, но при этом оставался подозрительно спокоен, даже улыбался, поглаживая меня по щеке. Такой непривычный контакт, быть в руках мужчины, чувствуя себя в безопасности, будто выплеснутая грязь отскочила от нас, не запачкав. Мне нравилось, как Ирбис смотрел на меня в этот момент, по-взрослому, без упрёка и сомнений.