— Считай, бесплатно, — стал суровее Агфар.
Черты лица заострились. Глаза устрашающе потемнели, не обещая приятного исхода разговора. Но все лучше, чем услышать, что мне отныне запрещено переписываться с отцом. Лишиться последней отдушины? Ну уж нет!
— А если я тоже такое хочу, что нужно сделать? Прикосновения достаточно?
— Это не заразно, мышка.
— Да? — воспряла я духом, но сильно сжала пальцы левой руки и подавила рвущуюся наружу улыбку. — А приобретение такого рисунка очень болезненно?
— По моему плечу рубанули отравленным мечом, — резко ответил граф, пресекая дальнейшие насмешки.
Меня бросило в холод. Я закусила губу, опустила глаза, почувствовав стыд за свою выходку.
— Простите, — правда, раскаяния хватило на пару секунду. — А можно посмотреть?
— Это зрелище не для слабонервных девушек, — произнес Агфар, глядя на свою ладонь.
Пытался играть пальцами, сжимать в кулак, как делал это обычно. Но сейчас, видимо, удавалось с трудом, отчего настроение мужчины заметно ухудшилось. Теперь понятно, почему слуги обходили его стороной. Думаю, любой будет злиться, когда поврежденная рука не дает покоя и время от времени перестает слушаться.
— Пожалуйста, — вкрадчиво попросила я. — Или вы боитесь?
Агфар на миг прикрыл глаза. Наверное, сейчас откажет в самой грубой форме и напомнит, кто я такая и что не имею права с ним разговаривать подобным образом. Однако в его руке вдруг материализовался созданный из эши нож. Мужчина вспорол рукав до локтя, хмуро глянул на меня и повел острие до самого воротника, оголяя «рану».
Я судорожно выдохнула. Его кожу изнутри переполняло нечто черное. Словно при соприкосновении с плечом Агфара тот отравленный меч разлетелся, а один из осколков не успели достать. Он пустил ветвистые тонкие корни, которые сильно разрослись, переплетаясь между собой и с каждым днем становясь все длиннее. Они будто пожирали графа изнутри. Вытягивали его энергию, отчего он сейчас выглядел бледным и очень уставшим.
— Как же так? — прошептала я и с трудом усидела, чтобы не прикоснуться к покрытой черными нитями руке. — Вы поэтому сделали меня лифарой? Хотите передать вот это мне и излечиться?
Мужчина пораженно усмехнулся. Казалось, его нарастающее по ходу нашего разговора раздражение смело одним моим вопросом. Он даже на короткий миг растерялся. Суровый граф, завоеватель Приморья, прославившийся в Аспале своей жестокостью, сейчас смотрел на меня с выгнутыми от удивления бровями и будто не верил своим ушам.
— Глупая мышка, — отрицательно покачал он головой и развернул ладонь, словно разрешая к нему прикоснуться.
— Вы и графиню называете в честь какого-нибудь животного? — поморщилась я, но от приглашения не отказалась.
Встала, подошла к мужчине. Потянулась к черным нитям, что были чуть ниже локтя, но замерла, так и не прикоснувшись. Они выглядели жутковато. Я мысленно отругала себя за трусость и нагнулась, чтобы разглядеть получше.
— Вы получили удар в бою?
— Вроде того.
— А как же эши? — я на миг встретилась с графом взглядом, но тут же вернулась к рисунку на его руке.
— Меч пробил мой укрепленный щит.
Я все же дотронулась до Агфара. Одним пальчиком. Казалось, эти черные нити вот-вот прорвут тонкий, сдерживающий их барьер в виде кожи и оплетут меня, тоже завладеют моим телом и изуродуют изнутри. От ощущения опасности я почувствовала странное возбуждение.
Двинулась вдоль одной из этих линий. Очертила скопление их на локте и провела рукой до самого плеча. Остановилась на необычной ране. В какой-то момент мне показалось, что она начала пульсировать чернотой. Словно была живая. Не просто какой-то ядовитый раствор, уничтожающий клетки, а паразит, разрастающийся внутри другого организма. А может, это особый вид эши? Вон и мелкие крупинки заметны по краям.
«Шайи», — вспомнилось мне название, которым он определил свой недуг возле дома тресанки.
— Я поэтому вернулся из Приморья, — отвлек меня от размышлений Агфар.
Как не поднять взгляд, если в голосе послышались отголоски теплоты? Голубизна глаз заворожила. А близость графа ввела в оцепенение. Я словно впервые увидела этого мужчину. Черты лица не такие резкие и губы не поджаты, нет привычной холодности и угрюмости. Агфар будто снял маску злости и презренной отстраненности. Красивый. Спокойный. Заинтересованный.
— Так вы говорили правду? Все-таки вернулись в Аспал не ради меня? — попыталась я все превратить в шутку, но сглотнула застрявший в горле ком. — Ваша жена знает о ране?
Нужно отвернуться, отступить. Вон даже напоминание о графине не помогло. Оно должно было отрезвить ум и развеять напряжение, но не подействовало ни на меня, ни на него.
— Моя жена знает, — ответил Агфар и накрыл своею ладонью мою, собираясь ее стряхнуть. Но почему-то сжал.