— Я бы разделил с тобой этот груз, снял бы его с твоих плеч, чтобы дать передохнуть.
— Почему? — хриплю я.
— Знаешь, сколько раз я пялился на твои клубные фотки?
Перемена темы заставляет думать, что Ноа не хочет отвечать на вопрос, так что я не давлю.
— Тебе хотелось оказаться на месте того парня на коленях?
— Я всегда считал тебя красавчиком.
— Даже сейчас, без бороды? — Я трусь лицом о его челюсть и шею. Уже скучаю по своей растительности.
— Она мне очень нравилась. Так здорово было ощущать ее на яйцах, пока ты мне отсасывал.
Я смеюсь, и, не задумываясь, выпаливаю:
— Блядь, я по тебе скучал.
Ноа застывает надо мной, и я понимаю, что облажался. Прошла всего пара дней, как мы виделись в Фили.
— Ну, типа до смерти хотел тебя трахнуть.
Только и всего. Пытаюсь убедить себя, что не вру. Ноа упомянул о своих яйцах и рассмешил меня. Вот по чему я соскучился. Это ничего не значит. Просто, после стольких лет отсутствия юмора в жизни, я рад, что есть с кем пошутить.
Тонкий голосок совести нашептывает, что это чушь, что надо отступить, пока я не стал тем, кого так не избегает Ноа — ожидающим большего. Но шепот такой тихий, что мне удается его игнорировать.
Ноа расслабляется, накрывая меня своим телом.
— В таком случае тебе стоит приступать.
— Вот не поверишь, усталости как не бывало.
Глава 14
НОА
Спящий Мэтт меня смущает. Не потому, что я никогда не видел его более умиротворенным, чем сейчас. А потому что, хотя он давно заснул, я все еще лежу и пялюсь. У себя в постели. Потому что сказал ему остаться.
Ага. Так и было.
Мэтт попросил дать ему всего минутку, чтобы прийти в себя, а я ответил: «Останься».
Я захотел, чтобы он остался со мной.
И если раньше я этого не осознавал, то теперь знаю точно: это полная лажа!
— Что я творю? — шепчу сам себе.
— А? — бормочет Мэтт.
Черт. Он явно из тех, у кого чуткий сон.
— Ничего, детка. Спи.
— Хммлергх… — Он притягивает меня к себе мускулистой рукой, и я не сопротивляюсь.
Я не лгал, когда говорил Мэтту, что не могу спать, если в постели не один. Дело не в интимности, хотя, в некотором смысле и в ней тоже, но в основном проблема в том, что мне некомфортно. В круизе мы особо не осознавали, что сближаемся, и я вечно просыпался с приклеенным к себе Мэттом. Тогда и появилось это чувство неловкости. Ну, не именно тогда, когда он меня обнимал. Не хочу на этом зацикливаться. Потому что это может вскрыть банку с наклейкой «Почему я не подпускаю людей близко». А на этот вопрос я в ближайшее время отвечать не хочу. И на те, что закрыты в банках, помеченных как «Проблемы с папочкой» и «Шокирующе низкая самооценка».
Черт, надо поспать. Вполне можно попсиховать утром, когда Мэтт поднимется ни свет ни заря на свою дурацкую тренировку.
Но когда через несколько часов я просыпаюсь, солнечные лучи заливают комнату, а Мэтт все еще крепко меня обнимает. Я его отпихиваю.
— Разве ты не должен быть сейчас внизу, обливаясь седьмым потом?
Мэтт крутит бедрами, и его член толкается мне в спину.
— Для этого мне не обязательно спускаться вниз.