Сердце упало в пятки. Люцифер колотил по двери со всей дури кричал, просил, чтобы Уокер его пустила, но тишина в доме намекала ему, что вряд ли там кто-то есть. Громко матерясь, он сел на крыльцо и уронил голову на колени. Ему было неимоверно плохо. Он ненавидел себя за то, как поступил с Вики, ненавидел себя за то, что не дал шанса матери… Причин ненавидеть себя у него хватало.
Время на часах показывало 12:37. Он собрал всю волю в кулак и поехал в место, которое стало последней надеждой — в школу. Нервно сжимая руль на светофорах, он закусывал свои губы, боясь представить, что будет если Уокер не окажется в стенах учебного заведения. Парню казалось — не поговори он с ней, его мир рухнет, не оставляя после себя ничего. Он знал, что должен извиниться, хотя никогда прежде этого не делал, знал что будет хоть на коленях ползать, но он не должен упустить эту девчонку. Чуть не врезался в школьный забор, влетел на парковку, громко свистя шинами по асфальту и оставляя за собой чёрные следы. По счастливой случайности, на крыльце стоял Марк и курил.
— Где?
— Что где? — непонимающе уставился на него Джонсон.
— Уокер не знаешь где?
— Один бог теперь знает, где наш пончик, — парень затянулся и выдохнул клубы белого дыма Люциферу в лицо, от чего тот скривился. — Забрала документы.
Люцифер отшатнулся от его слов, но лишь выдавил из себя:
— Позвонить есть?
Марк молча протянул свой телефон и брюнет судорожно заклацал пальцами по клавишам. Вызов.
— Номер абонента больше не обслуживается.
Воздуха стало катастрофически мало а земля ушла из-под ног.
«Единственный человек, с которым ты стал хоть чуточку лучше укатил в закат на чёрном Гелике и сжёг все мосты» — пронеслось в мыслях. — «Пиздец тебе, Люцифер.»
========== Часть 7. ==========
Комментарий к Часть 7.
Внезапно, даже для меня, вместо черновика получилась прода????
Читайте с осторожностью: в главе присутствуют сцены насилия.
Самаэль практически никогда не заходил в комнату сына — уж слишком ценил его личное пространство и без надобности не нарушал. Делал он это из-за того, что хотел дать сыну всё то, чего не было у него в подростковом возрасте. У Денницы-старшего даже не было своей комнаты, о которой он мечтал с семи лет — жил он в одном помещении с тремя братьями, которые его ни во что не ставили, а такое сочетание слов, как личное пространство другого человека было для них ничем другим, как пустым звуком.