Однако то, о чём размышлял советник Цзинь, было совсем не тем, что волновало Тао Мо.
Прямо сейчас он всем сердцем и всеми мыслями сосредоточившись на Гу Шэ, стремительно летел, не чувствуя под собой ног, не останавливаясь до тех пор, пока довольно неуклюже не ворвался в кабинет, пробежав по инерции ещё четыре-пять шагов, и только тогда остановился, смущённо обернулся и посмотрел на сидящего у окна Гу Шэ.
— Гу... Молодой господин Гу... Ты пришёл? — переводя дух позвал его Тао Мо с сияющими от радости глазами.
Гу Шэ указал на чашку на чайном столике, его слова были пронизаны отвращением:
— Ужасный чай.
Лицо Тао Мо покраснело, он торопливо переставил чашку в другое место.
— Я налью тебе другую?
— Нальёшь?
Всего лишь вскользь упомянутое слово заставило Тао Мо покраснеть ещё больше.
— Заварю? ...Вскипячу?
Гу Шэ всё ещё не произнёс ни слова.
Тао Мо ничего не смыслил в чайной церемонии и только и мог что сказать:
— Или может я схожу и куплю тот чай, который тебе нравится?
— Почему ты нарушил договорённость? — сменил тему Гу Шэ.
— Вчера появилось одно дело, и сегодня я должен был присутствовать в зале суда, — под его пристальным взглядом энтузиазм Тао Мо разом поубавился, но он всё равно сказал: — Так как я глава этого уезда и в этом смысле являюсь «родителем для народа» [51], дела простых людей всегда должны быть для меня в приоритете.
[51] 父母官 [fùmǔguān] фумугуань – «родитель для народа» = почтенный начальник – распространённое обращение к местному чиновнику.
Гу Шэ по-прежнему не сводил с него пристального взгляда.
От этого взгляда всё тело Тао Мо с головы до пят накрыло горячей волной, а его ладони слегка вспотели.
— То, о чём ты хотел посоветоваться вчера, имеет отношение к этому делу? — спросил Гу Шэ.
На самом деле, Тао Мо даже не подумал о чём он будет спрашивать совета, поэтому услышав его слова, сразу кивнул в ответ.
— Тогда, кто именно тебе сегодня подсказывал? — спросил Гу Шэ.
— Никто не подсказывал, — Тао Мо немного встревожился, — Я всё испортил?