— Отлично, — усмехнулся Эйнар, по-прежнему не закрывая глаз при поцелуе. — Я приготовлю тебе ванную, а потом ты переоденешься, поешь и будешь моей, — Эйнар вздёрнул её подбородок вверх, оставляя мягкие поцелуи на чересчур острых скулах.
Эмилия кивнула в знак согласия: она сделает всё, что он только попросит.
Вегенер продолжал снимать одежду, оставляя её полностью обнажённой. Девушка прикрыла аккуратную небольшую грудь руками. Ей было очень неловко.
— Ты восхитительна, — с придыханием ответил он, отступив на шаг назад, чтобы детально рассмотреть то, чего не разглядел в прошлый раз. Он придаст правильную огранку этому драгоценному камню, начнёт с этой же секунды.
Эйнар подобрал её обноски и, собрав в небольшую кучу, швырнул в коридор, чтобы потом избавиться от них.
— Никого и ничего больше не бойся, — сказал он, разглядев в языке её тела скованность. Девушка понимающе кивнула его словам и убрала руки. Теперь он смог разглядеть всё, что так влекло его.
— Давай больше не будем одиноки? — Спрашивает Эйнар, подходя ближе, и, не дожидаясь ответа, настойчиво целует.
***
— Хочу, чтобы тебе было хорошо, — тихо, но уверенно и честно произнёс Ханс, пропуская Герду вперёд, закрывая за ней дверь своей квартиры.
— Мне хорошо, — призналась она, оборачиваясь к арт-диллеру и одаривая мужчину немного усталой, но всё же тёплой улыбкой. Художница прошла по коридору и попала в просторный зал, где в самом углу заметила старинное фортепиано. — Ты ещё и музыкант? — Она выгнула бровь от удивления. Хозяин дома за это время успел избавиться от серого пальто.
— Когда-то увлекался музыкой.
— А ты разносторонняя личность… — Подойдя ближе к инструменту, Вегенер начала аккуратно нажимать на них, вспоминая печальную пьесу «Французская сюита».
— Ты знаешь эту мелодию? — Кдивился Ханс, засунув руки в карманы брюк и прикусив нижнюю губу.
— Знаю. Она очень красивая. Когда поблизости есть фортепиано, я играю её. Эта мелодия помогает мне разобраться в себе и в том, что происходит вокруг, — Герда продолжала изящными пальцами перебирать клавиши, не обращая внимания на стоящего позади мужчину.
— Эту композицию я написал перед службой в армии, — признался он, погладив широкими ладонями спину женщины.
— Ты, оказывается, не арт-дилер, — заметила она с улыбкой, наслаждаясь прикосновениями.
— Да, — Ацгил наклонился к её уху и шептал в него без капли стеснения.
— А кто ещё?
— Влюблённый безумец, потерявший голову от Густаво, — он умышленно назвал её мужское имя.
Герда молчала, хотя очень хотелось кричать. Мысли путались в голове и призывали спасаться бегством, заклиная, чтобы женщина не смела даже дышать с сероглазым демоном одним воздухом. «Не смей, Густаво!» — Герда сглотнула и резко убрала пальцы с клавиш, словно обжигаясь ими. Женщина замерла и полностью отдалась власти, напору чужих губ. Ханс осторожно прошёлся по искусственной бороде кончиками пальцев, страстно желая избавить её прелестное личико от лишнего, чуждого волосяного покрова.
— Продолжай играть, — попросил он. Через несколько мучительно долгих секунд он решился снять с Герды шляпу, а после — стянуть с её головы чёртов парик и распустить волнистые волосы. Пока «жертва» не сопротивлялась, Ацгил подцепил край бороды и сорвал с нежной кожи. Герда продолжала перебирать клавиши, постоянно замедляясь и запинаясь. Почему она позволяет ему избавлять её от мужской сущности? Почему именно ему?
— Будь собой, не возвращайся к Густаво, он категорически тебе не идёт, — арт-дилер резко развернул женщину лицом к себе. Герда даже охнула от такого наглого, грубого движения.