Сэди смотрела на него своими большими, медово-карими глазами, с нечитаемым выражением лица.
— Думаю, я бы сказала, что ты сделал очень, очень хорошее дело, и, вероятно, никто никогда тебя за это не благодарил. Что ж, благодарю тебя от лица одной из тех людей, которые извлекли пользу из твоей жертвы. Я искренне. Но если, как ты сказал, все эти ужасные вещи исчезли, разве ты не обязан двигаться дальше? Хочешь жить? Вернуться в цивилизацию? Я вижу горечь в твоих глазах, Андрус. Ты несчастен. И заслуживаешь этого.
Он почесал затылок и сглотнул.
— Возможно, ты права.
Сэди тепло улыбнулась и положила ладонь на его колючую от щетины щёку. И снова интимность этого жеста зажгла что-то глубоко внутри него. Ощущение… счастья?
— Тогда позволь тебе помочь, — попросила Сэди. — Это правильно, учитывая то, что ты для меня делаешь.
Андрус не знал, что сказать. Он никогда ни от кого не принимал помощи. На него всегда давили, он делал грязную работу, приносил жертвы. Но получать помощь?
— Пожалуйста, — ласково попросила Сэди.
— Почему ты этого хочешь?
— Потому что что-то внутри мне подсказывает, что ты стоишь усилий.
Маленькая тирада Андруса дала Сэди проблеск того, чего она не ожидала: правду о том, кем он был на самом деле. Теперь всё встало на свои места. Нет, он не болван с замашками шовиниста. Совсем нет. Он мужчина, который более трёхсот лет жил в условиях постоянной войны. Его настолько оторвали от мира, что социальные взгляды со временем не менялись. И Сэди не могла его в этом винить.
— Почему ты думаешь, что знаешь, как мне помочь? — спросил Андрус.
Сложный вопрос. Когда Сэди было пять, её родители развелись и опеку над ней получил отец. Они сказали, что так для всех будет лучше, и все будут счастливы, а Сэди, будучи ребёнком, понять не могла, как же она сможет жить, не скучая по маме.
В этот момент жизни Сэди начала развивать свои актёрские навыки. Она изо всех сил скрывала тоску по матери и сосредоточилась на жизни с отцом, старалась быть его источником радости. В конце концов, отец женился на милой женщине Лорен, которая стала для Сэди и её сестрёнки матерью, которая воспитывала их, заботилась, готовила для них обеды, заставляла отца снова улыбаться.
А их настоящая мать? Да кто её знает? Сначала раз в несколько лет она присылала открытки. Иногда присылала книгу или сувенир, которые тут же оказывались в мусорном ведре.
Мысли о матери заставляли Сэди грустить, чувствовать себя отвергнутой, пусть она не показывала и виду. А когда Сэди исполнилось десять, мать вообще прекратила присылать письма. Ей потребовалось очень много времени, чтобы понять, что она должна перестать чувствовать, что сделала что-то не так или недостаточно хороша для своей матери, и именно актёрство помогло. Ей пришлось примерить на себя разных людей и ситуации, чтобы безопасно исследовать свои противоречивые эмоции. Это помогло ей всё отпустить и двигаться дальше.
Так что, если уж на то пошло, Сэди знала, что может помочь Андрусу сделать то же самое. Может, в этом и кроется настоящая причина, по которой их свели вместе.
Несмотря на всё это, что-то в Андрусе казалось очень неотразимым. Особенно, когда он показывал ту сладкую сексуальную сторону, которую пытался скрыть.
— В общем, — наконец продолжила Сэди, — откуда ты знаешь, что можешь помочь мне с моими проблемами?
— Опыт, — ответил Андрус, сияя уверенностью в ярких бирюзово-голубых глазах.
— Вот то же и у меня, здоровяк.
И тут на Сэди что-то нашло. Один из тех порывов, когда сначала целуют, а потом задают вопросы.
Она приподнялась на цыпочки, обняла Андруса за шею и поцеловала. О боги! Жар его губ вызвал немедленную реакцию. Главным образом, пульсацию между ног. Андрус обнял её за талию и притянул ближе, приоткрыв рот в ответ на её дерзкое вторжение. Поцелуй внезапно превратился в дразнящий танец языков, и Сэди, и Андрусу, обоим потребовалось мгновение, чтобы почувствовать и вкусить друг друга.