Ренсинк Татьяна
***
-Кресте честный, хранитель души и телу буди ми: образом своим бесы низлагая, враги отгоняя, страсти упраждняя и благоговение даруя ми, и жизнь, и силу, содействием Святаго Духа и честными Пречистыя Богородицы мольбами. Аминь, - молилась Милана и ее подруги, стоя рано утром в маленькой деревенской церкви.
Они отстояли службу. Это было 14 сентября, когда отмечалось воздвижение креста господня. Батюшка вынес крест, одетый в фиолетовое облачение, и все, кто был в церкви, подходили целовать этот крест да получать от батюшки помазание елеем.
Милана тоже поцеловала крест, еще раз помолилась и медленно отправилась с подругами на улицу. Она шла по вытоптанной тропе среди расставленных у дороги деревенских домиков, на каждой из дверей которых был нарисован крест или висели перекрещенные ветки рябины. Ее душа была полна надежд на то, что все молитвы все же будут услышаны Богом, веру к которому стала потихоньку терять.
Милана боялась признаться кому-либо, что мало верит сейчас в то, что существует некий всевышний.
«Если бы он был, не допустил бы страдания невинных», - думала она, но потом возвращалась к иным мыслям: «Нет, может это испытания... Или злой дух куражится, потешается... Нет... Я буду услышана... Мы будем спасены».
В это время служители церкви тоже ходили по деревне, и Милана с подругами иногда останавливалась, чтобы понаблюдать.
Батюшка заходил в дома и выходил на поля, да зачитывал молитвы об урожае. Крестный ход осуществляли служители церкви, как по повериям говорилось, чтобы уберечь от зла будущий год. А когда все было закончено, то все деревенские дети радостно начинали прыгать от того, что на них сыпали нежность зерен.
-Чтобы пшеница росла до самого верху! - приговаривала женщина, подкидывающая зерна.
-Ой, девочки, как же хорошо, - вздохнула вдруг Ольга, - отправившись с подругами далее по тропе к бору, который вел их назад к имению.
-Счастье глаза застит, - недовольно взглянула Ирина.
-Нет, что вы, кумушки, - махнула на них Ольга. - Я про пост сегодняшний. Кто на Воздвиженье постится, тому семь грехов простится.
-Теперь зима придет быстро... Кончилось бабье лето, - печально вымолвила Милана и стала нежно держаться за живот.
Подруги молчали. Печаль их тоже не покидала, как бы время ни было быстротечным и как бы ни старалось унести тревоги прочь. Но все же, как бы там дальше ни сложилось, подруги знали, что друг дружку не оставят. Они чувствовали поддержку и делились силами.
-Ой, смотрите, - указала вскоре Ирина на имение, у которого стояла какая-то карета.
-Кто это приехал? - удивилась Ольга, и подруги быстро отправились к дому.
Это был кто-то из Петербурга, прибывший к Николаю Сергеевичу. Узнав, что они уединились для беседы в кабинете, подруги удалились на прогулку в сад. Время снова тянулось, не принося никаких новостей, пока вышедший к ним Иван не объявил, что ему надлежит уже возвращаться на службу.
За столь грустным сообщением Иван обнял свою Ольгу. Она боялась предстоящей разлуки, как боялась остаться одной и его сестра.
-Нет, - покачал он головой. - Ты Милана, останешься с Ириной. Вам обоим поддерживать друг друга надо, по крайней мере, пока не вернется Дмитрий. А Ольгу, - тут он улыбнулся своей милой жене. - Я заберу с собой.
-Неужели, - обрадованно засияли глаза той, так и стоявшей в его крепких объятиях.
-Да, Николай Сергеевич любезно предложил нам жить в их петербургском доме, пока не обзаведемся нашим гнездышком. А я постараюсь дослужиться до следующего чина, и у нас все будет,- уверял он.
Милана грустно смотрела на них. Ее добрая зависть была видна в прослезившихся глазах. Они не просыхали и потом, когда она уже стояла в своей спальне у окна, откуда был виден закат над простирающимся далеко полем.
Только радости закат не приносил, как бы красиво ни плыли по нему облака, как бы он ни ласкал их своими переливами, а они бы, в свою очередь, ни вырисовывали на нем замысловатые фигуры.
Душа закрывалась еще больше, подводя итоги ушедшего дня. Все, казалось, уплывает вместе с этими облаками прочь, унося всю красочность безоблачного мира за собой...
Внезапный возглас канареек заставил Милану вздрогнуть. Она подошла к их клетке и нежной рукой погладила по ней. Птицы встрепенулись. Они сидели возле друг друга и устало следили то за ней, то за улетающими к теплу птицами, которых тоже видели за окном.
И когда закат уже давно растворился, спрятав последние лучи солнца, Милана все еще оставалась стоять рядом со своими канареечками и время от времени поглаживать их клетку. Ночь набежала быстро, нагнав за собою и холодную осеннюю темноту.
Спать Милана и не думала. Ее мысли все были заняты воспоминаниями о прекрасной весне да начале лета, которые провела вместе с любимым человеком.
Как они наслаждались каждым мгновением! Сердце вновь запорхало в восторженности любви и душу тянуло лететь искать отнятое, но ночь укрывала небо одеялом туч и словно заставляло время забирать прошлое все дальше и дальше, не давая ни одного шанса вернуть хоть что-нибудь.