Малфой залетел в такси, попутно переписываясь с Пэнси, доезжая практически сразу до одного из театров. Он просто, блять, молился, чтобы его подруга была права, и все на самом деле понравилось той, что он искренне пытался впечатлить. Возможно, даже слишком. Хотя вроде Блейз, выслушав все до последней детали, согласился с Паркинсон. А вот он уж умел удивлять женщин.
Около 9 лет назад он действительно сделал предложение Астории. На колене, в их саду в Мэноре, после ужина при свечах несмотря на то, что чувствовал всю неправильность происходящего. И она тоже, когда соглашалась и позволяла надеть ему кольцо с прекраснейшим изумрудом на свой палец.
А с тех пор много дней, месяцев Драко никого не пытался впечатлить, ему просто было не с кем делить прекрасные мгновения, и почему-то он предпочитал проживать их в одиночестве, либо же с друзьями. Малфой не был одинок, нисколько. Просто не желал быть с кем-то, кроме себя.
В одиночестве вообще-то ничего плохого не было. И все же сегодня он покупал всё на двоих.
День 14 февраля. За два с половиной часа до открытия.
Ему пришлось бороться с желанием прийти на выставку раньше положенного. Драко знал, что она откроется только в 17:30, гостей раньше не запустят, уже скачал программу мероприятия на телефон и проверил раз 15, что свою речь Гермиона начнет только в 6 вечера.
И все-таки он чертовски боялся опоздать. Как говорил его отец — лучше приехать раньше, чем опоздать, вот только, был ли это тот случай?
Курьер написал ему, что посылка была доставлена, больше ничего. Он не сказал, какое было лицо у Грейнджер, когда она получила подарок, когда открыла его, примерила ли она платье на себя или сразу отмела, потому что оно было слишком вычурным/скучным/открытым/закрытым и так далее. Нарцисса посмеялась бы над ним. А Люциус бы возмутился, что воспитание матери сделало с ним.
Он хотел забрать ее на машине, прислать ей хотя бы один букет или маленькую открытку, написать, позвонить, столько всего сделать. Но все равно держал себя в руках, чтобы не заставлять ее нервничать еще сильнее, чем она и так наверняка делала.
Перерыв все рубашки в своем чемодане и не найдя совершенно ничего подходящего, Малфой вылез из дома за два часа и пошел искать себе новый костюм. И выглядел он ровно также, как и пять других в его сумке, но для него всё было другим. Даже дышалось иначе.
Вечер 14 февраля. За 30 минут до открытия.
Он не мог не думать о том, что за два дня Гермиона Грейнджер перевернула все его ощущения, все до единого. Была для него как глоток свежего воздуха, в котором он отчаянно нуждался все это время, не подозревая об этом.
Выбрав полностью черный костюм с белой рубашкой, Драко заскочил в цветочный, но в этот раз за букетом из прекрасных алых роз.
И позволив себе провести еще немного времени в кафе рядом за чашкой кофе и вкуснейшим тирамису, он оставил официанту особенно щедрые чаевые и радостно направился к галерее пешком.
Солнце садилось за горизонт довольно быстро, окрашивая Флоренцию в цвета желтоватых фонарей, что придавало ей куда больше романтики, чем могло показаться. Вранье, что Париж — самый романтичный город в мире. Малфой готов был спорить всю свою жизнь, что он и в Сибири нашел бы романтику в мелочах, если рядом будет та, ради которой стоило стараться.
Здание галереи было подсвечено снаружи несколькими проекторами, огромная вывеска на входе громко заявляла о новой экспозиции, её руководителе и художниках. На входе всех гостей, безусловно, тщательно досмотрели и проверили согласно списку приглашенных. К счастью, имя Драко в нем нашлось.
Он потерялся среди огромного количества цвета, света, людей и шума фотокамер. Оказывается, новая выставка в одном из лучших музеев страны вызывала куда больший фурор. Особенно, если речь шла о картинах, скульптурах не только современного искусства, но и ранних периодов.
Малфою на входе напомнили о расписании, сообщили о его записи на аукцион и пожелали хорошего вечера. С цветами в руках, которые он там никому и не отдал, он чувствовал себя как минимум странно.