— Нефильтрованные верблюды, — сказал Лукас.
"Да? Что ж, это интересно. А теперь эти идеи. . . Мне никто не подбрасывал идеи. Ты позволишь мне работать с тобой?
Он кивнул. "Если хочешь."
— Мы поладим?
"Может быть. Может быть, и нет», — сказал он. "Какое это имеет отношение к чему-нибудь?"
Она смотрела на него без юмора. «Именно мое отношение», — сказала она. "Так. Что мы делаем?"
«Мы проверяем книжные магазины».
Коннелл посмотрела на себя. «Мне нужно переодеться. Они у меня в машине. . . ».
В то время как КОННЕЛ ПОШЕЛ переодеваться, Лукас позвонил Андерсону, чтобы он прочитал предварительную работу отдела по расследованию убийств по убийству Ваннемейкера. «Мы только начали», — сказал Андерсон. «Скураг звонил несколько минут назад. Он сказал, что подруга Ваннемейкера определенно думает, что она идет в книжный магазин. Но если вы посмотрите в досье, когда ее объявили пропавшей без вести, кто-то еще сказал, что она, возможно, ходила в галереи на Первой авеню.
«Мы наносим удары по книжным магазинам. Может быть, ваши ребята могли бы занять галереи.
— Если у нас есть время. У Лестера люди бегают, как крысы, — сказал Андерсон. — Ох уж этот Джанки Дуг. У меня много хитов, но последний был три года назад. Он жил в ночлежке на Франклин-авеню. Шансы на то, что он там, ничтожны и равны нулю, а Слима нет в городе.
— Дай мне адрес, — сказал Лукас.
ЗАКОНЧИВ С Андерсоном, Лукас пронес свою телефонную книгу по коридору, отксерокопировал книжный раздел «Желтых страниц» и вернулся в свой кабинет за курткой. Куртку он купил в Нью-Йорке; эта мысль была слегка смущающей. Он натягивал куртку, когда в дверь постучали. "Да?"
Плотный розовощекий мужчина лет тридцати с небольшим в свободном зеленом костюме и с намокшими светлыми волосами просунул голову внутрь, улыбнулся, как продавец энциклопедий, и сказал: «Привет. Давенпорт. Я Боб Грив. Я должен отчитаться перед вами.
— Я тебя помню, — сказал Лукас, когда они обменялись рукопожатием.
— Из моего Дружелюбного Офицера? Грив был весел, бессознательно помят. Но его зеленые глаза слишком хорошо сочетались с костюмом итальянского покроя, а на подбородке красовалась модная двухдневная щетина.
«Да, в детском саду моего ребенка был плакат, — сказал Лукас.
Грив ухмыльнулся. — Ага, это я.
— Хороший прыжок, вплоть до убийства, — сказал Лукас.
— Ага, ерунда. Улыбка Грива исчезла, и он опустился на стул, который освободил Коннелл, и посмотрел вверх. — Я полагаю, вы слышали обо мне.
— Я не, э-э. . ».