Смотреть было так просто, но для этой простоты не требовалось ни малейшего умения. Любой зрячий мог наблюдать. Однако успешно наблюдать означало остаться незамеченным в ответ. Мужчина со светлыми волосами цвета песочного цвета знал, что его нельзя не запомнить. У него было достаточно высоты и широты, чтобы выделиться. Его лицо имело острые черты. Его глаза навсегда отпечатывались на каждом, кто заглядывал в их глубины. Тем не менее, несмотря на его бросающуюся в глаза внешность, он окутывал себя плащом мирского, за которым мало кто мог надеяться заглянуть.
Живописное место и солнечный свет делали наблюдение внешне более приятным, чем могло бы быть, но приятная температура и окружающая среда были для него совершенно не важны. Это не имело бы никакого значения, если бы он лежал на промерзшей земле, а все его тело было покрыто дюймом снега. Он получал удовольствие от наблюдения, а не от обстоятельств вахты.
Буйная стая голубей хлопала крыльями и толпилась перед его ногами, так жаждая хлеба, который он им бросал, что они проходили под его ногами и между его ногами. На его коленях лежал багет, испекшийся этим утром и источавший самый чудесный из домашних ароматов.
Он сидел на богато украшенной железной скамейке в Центральном парке в самом сердце города, бывшего столицей Андорры. Это было крошечное поселение с населением менее двадцати пяти тысяч человек, и хотя он часто обнаруживал, что очарование города прямо несоразмерно его размеру, Андорра-ла-Велья нарушала правило, свидетелем которого он был во всем мире. Он нашел это место ужасным, бездушным, а его здания — бетонными чудовищами. Даже окружающие горы не производили благоприятного впечатления. Это были глыбы уродливого камня, пригодные только для самых ироничных живописных открыток. Ему не будет грустно, если его экскурсия сюда подойдет к концу.
Мужчина со светлыми волосами осторожно вытащил кусочки из мягких внутренностей багета. Скатывая их между большим и указательным пальцами в маленькие шарики, он отрывал кусочки корки и кормил их между губами.
Голуби с нетерпением ждали хлеба, но он швырнул его между ними только тогда, когда был счастлив, что мяч стал идеально круглой формы. Такое внимание к деталям имело для него большое значение.
Когда шарик хлеба поплыл по воздуху, рукопашная схватка заставила его подавить улыбку. Много раз он наблюдал, как более сильные голуби отталкивали более мелких птиц в погоне за хлебом, иначе самые быстрые или самые хитрые голуби добирались до еды первыми и улетали, прежде чем их освободили от добычи. Слабые и медлительные остались голодными. Это была вечная борьба жизни, разыгравшаяся в миниатюре у его ног. Он молча аплодировал актерам, игравшим с такой страстью. Такой дикий и в то же время очень красивый. Браво .
Мимо прошла женщина средних лет, облаченная в наряд, волоча за собой собаку с выпученными глазами, такую маленькую, что даже голуби не боялись ее.
— Не надо их кормить, — крикнула ему женщина. — Они неприятны. Чистые паразиты.
— Как и все мы, мадам, — ответил мужчина со светлыми волосами. — Но, по крайней мере, голуби не претендуют на величие.
Она нахмурилась и ускорила шаг.
«Все — критики, — шептал он своим актерам.
Он щелкнул еще одним шариком хлеба. Он приземлился возле ног женщины, и голуби свистнули в ее сторону. Она взвизгнула и убежала, дергая за собой крошечную собачку. Оно тявкало.