Разрыдаться, как в десять; нельзя - команды машинные, сигналами в мозг.
– Не люблю, когда мне врут, – Айзек бросает безразлично. Кора бы сказала, что ей все равно, что он любит, но молчит.
//
Ночью звонит телефон.
Не разбирая, одевается: рубашка поверх обнаженной груди, шорты; ноги - во вьетнамки, сбегает по ступеням и выгоняет старый байк из гаража. Брэйден не будит: упертая же, с ней поедет, хотя стоит едва.
Кора, – она слышит. – Постарайся не разбиться.
Это Айзек. Нервничают оба, конечно, но он остаться вынужден: должен быть здесь, с Элли, когда она проснется. Кора передала: Крис приедет, как только сможет.
Как только. Заводится быстрее, чем допотопный харли - о брате по-прежнему ничего не известно. Ладно, знает хотя бы, куда путь держать. Гонит по пустынной трассе на ранчо, которое Дерек купил пару лет назад - место сбора изменить нельзя. Он ведь должен быть там, обязан, да?
На подъездной дорожке пробитые тачки; земляное брюхо шинами раскурочено. В окнах свет. Кора въезжает в облупившийся заборчик и режет ступни, но на это плевать. Влетает в дом с краской вместе, что с двери сыпется, оглядывается, зовет по имени. Мужик - черт знает, кто такой - со ствола кровь оттирает возле, голову поднимает, губы - в усмешке, по телу взглядом, и затем туда кивает, в сторону: жив он, малышка.
Кора врезала бы сыну сукиному и глазом не моргнула: охотники через одного все ублюдки, но не дает единственное одно, держит: он там был. Все они. Не она, нет. Раз здесь, значит, бился - в бою даже мудачье на вес золота. А они-то за слово, кодекс плешивый.
– С дороги уйди.
Хмыкает, отходит, пропуская, губы облизывая.
Кора обещает себе: когда-нибудь. И поправляет: никогда. Все отдаст, чтобы бойцов этих в первый и последний раз здесь видеть. Черта с два отпустит его, Дерека, снова. Лучше сама. Лучше сдохнет за. Если терять, то только себя. Так?
– Разве я не говорил, чтобы ты не лезла, куда не надо? – это о ее руках. Даже смешно, потому что сам металлом нашпигован до отказа, на ногах еле держится, и здесь об исцелении и речи нет. В отличие от нее. В противовес - будто драка в детском саду. Ее боль с его - ничто.
– Я ненавижу тебя, Дерек. Если бы ты только знал, как сильно я. Тебя. Ненавижу, – срывается. Голос, она.
Когда было десять, тайком от мамы растирала слезы по его рубашкам.
Сейчас девятнадцать. И мамы нет, чтобы сказать, что должна быть сильной.
//
Они, разумеется, не празднуют возвращение. Не делятся впечатлениями и не посвящают в подробности. Латают раны, делая вид, что так и было, так и должно быть.
Не забывают, нет. Просто живут.
Следующим утром Дерек отвозит Брэйден на ранчо, и они занимаются любовью на льняных простынях в одной из спален, и они не говорят: я люблю тебя. Они обещают, что не уйдут.
– Ты говорил, что хочешь правду.
Там, в городе, Айзек пакует вещи, и он оборачивается, когда Кора закрывает за собой дверь.
Они уезжают: Крис, Элли и он. Обратно, в Париж. Айзек знает, хотя Арджент прямым текстом не сказал: здесь, в Мексике, не их дом. Коры, Дерека, Брэйден - да. Но не Криса. Айзек давит в себе мысль, что нет, мог бы стать, но.
– Я говорил, что не люблю, когда мне врут, – он смотрит на нее, и да, он не готов прощаться.
Кора усмехается. Айзек не знает, что она заставляет себя сделать это.
– Ты, наверное, не думал, что я втрескаюсь в тебя, да?
Они напротив друг друга, и это апофеоз, и прошедшее то и стертое, потерянное, чего сами лишились.
– Ладно, плевать. Просто, – Кора делает шаг, – будь джентльменом и поцелуй на прощание.
Меня. Она вытягивает руку, и она улыбается, и он понимает, что специально делает это, за шуткой прячась. Это он ошибся.
И Айзек, конечно, не целует руку (никакой не герой рыцарских романов).
Айзек целует ее.
Они лежат на тесной односпальной кровати. Кора к нему жмется, по груди пальцами водит, взглядом - по скул росчеркам четким, острым, лезвиям; а он, Айзек, - в потолок. Молчат. Сердце стуками время до отъезда мерит. Затем шепотом:
– Айз.
Итак, у них был секс. Прощальный, который поставил точку. И будто все просто, но нет. Не сможет он бросить, разорвать, свалить в Париж теперь, когда привык. Когда она, Кора, под боком живая, горячая, в него влюбленная.