— В последний раз говорю, я не буду отсасывать тебе. Я бы предпочла облизать рвоту со стен, — огрызается она.
— Вау. Это довольно наглядный пример. — я улыбаюсь.
Она вскидывает голову, и ее взгляд сразу же становится жестким.
— Ты.
— Да, я. — я сажусь рядом с ней, сохраняя некоторую дистанцию между нами. — Ты не возражаешь?
— Вообще-то, да, возражаю. Я сбежала от твоей шайки дрянных девчонок, чтобы спокойно поесть.
— Но Себастьян все испортил.
Ее верхняя губа приподнимается в отвращении.
— К черту этого мудака.
— Да, трахни его палкой сзади, чтобы он чувствовал боль каждый раз, когда думает о том, чтобы трахнуть кого-нибудь. — я неуверенно улыбаюсь. — Уверена, что уже слишком поздно, но я хотела сказать, что мне очень жаль за эту дерзость.
Она поднимает бровь, будто не веря в то, что я только что сказала.
— Это что, своего рода обратная психология, когда ты заставляешь меня признаться в моих самых глубоких темных секретах и желаниях? Тебе и не нужно, потому что мое желание не сбылось.
— Как так?
— Я хотела, чтобы ты умерла, но ты все еще жива.
— Ох.
Мое сердце замирает, когда я смотрю на свои туфли, сложив руки на коленях. Не думала, что она ненавидела меня до такой степени, что желала мне смерти.
Старая Рейна, что ты наделала?
— Черт. Ты действительно расстроена? — Наоми внимательно наблюдает за мной. — Никогда не думала, что доживу до того, что увижу расстроенную Рейну Эллис.
— Конечно, я расстраиваюсь, я же человек.
— Больше похоже на монстра, который выживает благодаря хитрости, манипулированию другими и разрушению человеческих жизней.
Ее быстрые слова вонзаются мне прямо в грудь.
Ашер не единственный, кто считает меня монстром. Это мое прозвище в подсознании каждого?
— Я же сказала, что мне жаль, не так ли? — с надеждой говорю я.
— Жаль? Как думаешь, извинение что-нибудь исправит? — она горько смеется и встает. — Ты можешь взять свои извинения и засунуть их в свою тощую задницу.
А потом она стремительно исчезает из поля зрения.
Мои плечи опускаются, когда я наклоняюсь вбок и смотрю на свое отражение в воде.
Кто знал, что за таким красивым лицом скрывается кошмар?
У меня должна была быть цель, верно? Но сколько бы я ни думала об этом, не может быть оправдания причинять боль людям.
Это просто неправильно. Все так неправильно.
Еще одно прекрасное жестокое лицо приветствует меня в отражении, прежде чем он бросает камень в воду, нарушая оба наших изображения.
Я оборачиваюсь и хмуро смотрю на лицо Ашера, которое все еще закрыто авиаторами.
Он когда-нибудь их снимает?
Его широкие плечи закрывают солнце, и его тень падает на меня, как проклятие.
Иззи говорила, что Ашер играл в футбол в средней школе, но, в отличие от своих друзей, он решил изучать международное право.
Почему он отказался от этого сейчас? Мы провели в разлуке три года; с чего бы ему возвращаться именно сейчас?
В нем меньше смысла, чем в моих пропавших воспоминаниях.
— Ты веришь, насколько ты теперь монстр? — спрашивает он с холодной резкостью.
Я складываю руки на груди.
— Я знаю, почему Наоми ненавидит меня. Почему бы тебе не сказать мне, почему ты меня ненавидишь?
— Почему? — он наклоняется вперед, наполняя воздух своим присутствием. — Чтобы ты могла целовать это лучше?
— Конечно, почему бы и нет? — я насмехаюсь.
— Рейна, — рычит он.
Я научилась хитрости, когда дело доходит до общения с Ашером: если я съежусь, он надавит на меня, пока я не упаду, но, если я оттолкнусь, он застигнет врасплох.