Тилль поднимается на локте, приближает ко мне лицо и говорит шепотом:
— Я как и ты хотел убить их, но это чуть не погубило меня. Ката, брось эту затею, давай выберемся отсюда вместе. С машиной и оружием мы сможем добраться до аэропорта и улететь.
Он замолкает и смотрит пристально прямо в глаза. В это момент я очень люблю его, но все равно не могу согласиться. Не знаю как объяснить ему это. ОН ведь не ощущает вины за смерть всех этих людей, погибших от рук байкеров, а я же чувствую вину постоянно. И если в смертях сотен невинных я виновата только косвенно, то смерть Стефана целиком на моей совести и мне следует искупить это кровью, пускай даже эта кровь будет моей собственной.
Тишина оглушает. За окном, в непроглядной черноте июньской ночи не раздается ни звука. Здесь и раньше было тихо, но сейчас тишина кладбищенская, словно у меня в ушах беруши. Я делаю глубокий вдох чтобы ответить Тиллю, постараться объяснить почему не могу уехать с ним и в этот момент отчетливо слышу рев двигателей нескольких десятков мотоциклов. Я резко соскакиваю с кровати и подлетаю к окну. Через минуту ощущаю что Тилль встал позади. Его руки снова на моих плечах, но сейчас это скорее успокаивающий жест, чем приглашение к сексу.
— Они не знают что мы тут, — говорит он шепотом.
Я напряженно всматриваюсь в темноту. Шоссе далеко, но и звук неблизкий, словно раскаты грома дальней грозы.
— Даже если бы узнали, это не проблема, — отзываюсь я. — Им сюда не проникнуть. Дай еще сигарету.
Тилль отходит от окна, а возвращается уже с двумя тлеющими сигаретами. Одну отдает мне. Мы молча курим и пытаемся увидеть огоньки фар мотоциклов. Но их нет. Звук становится тише и вскоре я уже почти не различаю его.
— Уехали, — говорю с досадой и швыряю недокуренную сигарету в окно.
— Может, оно и к лучшему, — Тилль повторяет мой жест, а потом широкой ладонью выгоняет остатки табачного дыма из комнаты.
— Я не уеду с тобой. Тилль, — говорю твердо и Тилль перестает махать рукой и смотрит мне в глаза.— И ты не уедешь, пока не поможешь отыскать этих парней. А после можешь делать все что хочешь. Я не вправе просить тебя о помощи.
Я несколько секунд молчу, а потом добавляю то, от чего лицо Тилля мгновенно меняется.
— В конце концов, мы с тобой чужие люди. Ведь секс ничего не значит, не так ли?
Его челюсть плотно сжимается, а ноздри чуть раздуваются. Если бы в комнате горел свет, я бы наверняка могла увидеть ярость в его серо-зеленых глазах, а так мне остается только догадываться о том, что он чувствует. Парни всегда злились, когда я говорила такое и только Стефан ответил: «Нет, это не так, секс значит очень многое. Он значит, что я люблю тебя». Наверное потому я и вышла за него замуж. Но Тилль не говорит ничего подобного. Он как и другие парни до него лишь смотрит с немым укором. Мужчинам вовсе не нравится когда женщины им говорят такое, хотя многие из них уверяют что мечтают о сексе без обязательств.
— Ты ведь знаешь где их искать? — спрашиваю я.
Тилль кивает и говорит:
— Да, знаю. Но попасть туда непросто. Я смог по чистой случайности, обычно они убивают всех, кто пытается пробраться в логово.
— Это мои заботы. Тебе нужно будет только показать мне место и сможешь отправляться в свой аэропорт. Я тебе даже машину оставлю.
— Но ты погибнешь, неужели не понимаешь? — он чуть повышает голос.