— Вот! — Дрожа от гнева и отчаяния, тут же показываешь пальцем на Жаннет, — КАК? Как ты могла делать мне… — запинаешься на секунду — минет (Энни, мне правда, очень жаль), если пыталась арестовать меня после убийства?! В твоей истории слишком много несостыковок, не считаешь?!
Жаннет чешет револьвером свою голову. Понимая, что и правда завела сама себя в тупик, направляет револьвер Энни между глаз и бросает равнодушное:
— Похуй.
… и ставит палец на курок.
Стиснув кулаки от своего бессилия, ты умоляешь:
— Подожди!..
Жаннет поднимает бровь:
— По-моему, ты уже всё мне сказал, командор. Назови хоть одну причину не пристреливать её.
К этому времени абсолютно всем находящимся в таверне становится ясно, что у Жаннет едет крыша. Давать ей свободу — было ошибкой, и кто-то из твоих разведчиков пытается медленно приблизиться к Жаннет по правой стене, чтобы попробовать разоружить её.
Но она замечает это. Поворачивается в сторону подходящего и равнодушно стреляет.
Все в ужасе замирают. Военные полицейские отпускают Энни из хватки, и её тут же перехватывает Жаннет, приставив револьвер к её виску и крича:
— А ну?! Кто ещё на меня?! Бернар?! Нападай! Я пристрелю тебя точно так же, как этого ублюдка. Господин Жан, может вы попробуете подобраться ко мне?! Ну-ка, кто у нас тут самый смелый!
Понимая, что вокруг стало слишком много противников, Жаннет начинает отступать к двери, обхватив Энни за шею и буквально вжимая дуло револьвера ей в висок.
В отчаянии пытаясь придумать, как спасти Энни, понимаешь, что твоё единственное оружие — это нож в твоей ноге. И ты не умеешь его метать. И скорее всего истечёшь кровью.
Со слезами в глазах смотришь на Энни, мысленно прося у неё прощения за этот ад, в который она влипла только из-за тебя.
Невозможно игнорировать тот факт, что Энни держится молодцом, и даже в таком аду ты на секунду восхищаешься её невозмутимостью. Её не сломать.
Внезапно Энни недвусмысленно показывает глазами в сторону от себя, абсолютно точно посвящая этот взгляд тебе.
Ты смотришь туда и видишь декоративные меч и щит, висящие на стене. Вспоминаешь название таверны.
«Острый меч».
И сразу понимаешь, что ты должен сделать.
К тому же ты замечаешь, что пятно крови на бинте Жаннет интенсивно расширяется.
Нужно тянуть время. Она вот-вот потеряет сознание. Нужно делать хоть что-нибудь. Что угодно.
И внезапно ты становишься на колени и начинаешь рыдать.
— Жаннет! … Я сделаю что угодно, я … я буду твоим рабом! — давясь слезами, умоляешь ты, — Прострели мне вторую ногу, надень на меня ошейник, делай со мной что хочешь! Только отпусти Энни. Мы уедем и будем жить вместе, или я могу попроситься в Совет, о — я очень быстро добъюсь этого, ты будешь моей телохранительницей, я женюсь на тебе… Умоляю…
Ты знаешь, она не выстрелит, пока ты будешь говорить о вашем будущем.
Захочет хотя бы послушать, как могло бы быть.
Предложение очень заманчиво, но Жаннет обожглась один раз и больше не верит в твои сказки.
— Иди к чёрту.
Чёрт, чёрт чёрт, чёрт… Думай, думай! Нужен хоть какой-нибудь отвлекающий маневр, чтобы нанести удар. Хоть что-нибудь!
И в этот самый момент…
… время будто замедляется и…
…в сторону Жаннет летит пивная кружка.
И звонко бьёт её прямо в висок.
Абсолютно в то же место, куда она ударила прикладом тебя.
Жаннет, пошатнувшись, теряет равновесие. Энни тут же пользуется моментом и выворачивается из её хватки.
А ты, собрав остатки сил, бросаешься к декоративному щиту и, сорвав с арматуры меч, несёшься на Жаннет.
С воплем: «СДОХНИ!» — протыкаешь им свою мучительницу, пригвоздив её прямо к стене.
— Сдохни, сдохни, сдохни!!! — с каждым криком ты вонзаешь его глубже и глубже.
Ненависть к этому миру овладела тобой.
Протыкая Жаннет, ты словно протыкаешь всю королевскую полицию, правительство, Йерегистов, титанов, врагов из детства и ещё многих-многих мучителей вместе взятых. Все они заставляли тебя, пользовались тобой, пренебрегали тобой, издевались над слабыми.
Глаза Жаннет расширяются, она хватает меч прямо за лезвие, пытаясь вытащить его из себя, но только режет себе руки и неистово вопит.
Наконец, она замирает.
— Сдохни, — в последний раз шепчешь ты, повиснув на рукоятке меча.