- Однако, господа, как мило с вашей стороныыыыы…. составить мне компанию… Да, славная будет компания по дороге в ад, ха-ха.. А, и ты здесь, гнусный ублюдок?! – он повернул голову к Осберту. – Полюбуйся делом рук своих, дерьмо собачье. Какой же я дурак, что не запытал тебя до смерти ещё вчера!
- Клянусь, я не понимаю, что могло случиться! Принцип действия амулета совершенно иной! Я понимаю, что произошло, не больше чем ты, де Макон!
- Это уже неважно… Нужно смываться отсюда, и как можно скорей. Тут есть подземный ход,я покажу его вам, если вы дотащите меня туда.
- Что с твоей рукой, Жеро? – спросил храмовник, беспокойно оглядываясь.
Полдень уже миновал, и он не без оснований беспокоился, что с наступлением ночи твари станут только активней. Да и запас факелов у них был ограничен.
- Этот сопляк Герард совсем спятил. Когда одна из этих тварей укусила меня, он отхватил мне руку, хорошо, хоть перетянул жгутом сначала. Черт его знает, может, он и прав. Один из упырей выгрыз ему кадык, и после смерти он встал, с явной целью перекусить своим хозяином. Вон он, валяется, как и другие.
- Мы обязательно заберём тебя, но если сейчас не подняться и не найти амулет, нам всем не поздоровится. Осберт спрятал его в вещах девченки послушницы, которую ты хотел отдать стражникам в качестве утешительного приза.
- Я догадался, – мерзко осклабился барон, – поэтому и шел сюда, да и не один. Тварей там видимо-невидимо, и все злые, как осы. Видимо, чуют, кто ими управляет, маленькая грязная ведьма. Ты сентиментальный идиот, Сен Клер, какого дьявола ты не позволил мне в первый же день отдать ее на развлечение моим ребятам ? Чего ты хотел от нее получить, старый развратник?! Мало тебе было Эвелины?
- Жеро, – тамплиер скрипнул зубами – сейчас не время и не место выяснять отношения, но я клянусь тебе святой Богородицей, ещё одно слово – и я упокою тебя лично. Хамон, останься ним. Сэр ле Дюк, прошу вас, – с наигранной вежливостью обратился он к рыцарю, с любопытством прислушивающемуся к перепалке, – Извольте сопровождать меня наверх, к прекрасной даме, пока вы тут со страху не наложили в штаны! Джослин, ты останешься здесь, приглядывать за этим бесноватым полудурком. И за его светлостью бароном, который такими темпами вскорости лишится своего болтливого языка! – он с раздражением потянул за собой Осберта.
- Господин, – спохватился Джослин, – она на третьем этаже, в комнате, окна которой выходят внутрь замка.
Храмовник кивнул и они с рыцарем скрылись в башне.
Мрачные прогнозы барона на толпу мертвецов не оправдались. Они бежали по ступенькам, поминутно останавливаясь, прислушиваясь, собирая факелы со стен. Но вот на третьем этаже возникла неожиданная сложность – двери комнат были заперты, девушка не отзывалась ни на крики, ни на стук. Наконец, храмовнику послышался слабый шорох, словно кто-то осторожно подходит к двери, чтоб сразу же отпрянуть и не выдать своего присутствия.
“Кто там ходит в соседней комнате, передвигая вещи?” – вспоминать ему мрачная песня шута.
- Доминика! – в сотый раз крикнул Осберт, стуча по двери. – Открой, Доминика! Это я, Осберт! Пожалуйста, отвори дверь, девушка! Мы хотим помочь тебе! Доминика!!! Во имя нашей дружбы!
- Дружбы? – удивленно приподнял левую бровь храмовник, – Какая у тебя, сэр рыцарь, к чертовой матери, “дружба” с послушницей? Тебе мало светских дам?
- А тебя это так огорчает? – ответно огрызнулся тот, – Не хочется быть пятидесятым в очереди после самого барона и его свиты, перед любимым волкодавом де Макона?
Сен Клер, неожиданно для самого себя, рассвирепел и неизвестно ещё,чем бы кончилась эта дурацкая перебранка, если б одна из дверей внезапно не отворилась и на обоих рыцарей уставилась недоумевающая и перепуганная девушка.
Доминика весь день просидела в комнате, не слишком понимая, что происходит снаружи, но по крикам и обрывкам увиденного с балкончика догадываясь, что ситуация в замке совершенно вышла из-под контроля.
Ей не в новинку были трупы, но никогда ещё не доводилось послушнице видеть, как заведомо смертельно ранненый человек встаёт и идёт, как ни в чем не бывало. Вкупе с ее религиозными убеждениями, весь жизненный опыт подсказывал молодой женщине, что происходящее дико, нелепо, неправильно и совершенно невозможно.
Она пыталась было выглянуть в коридор, но грохот и скрежет, перемежающийся предсмертными стонами и ругательствами, доносящиеся снизу, слишком напугали ее. Нечего было и думать о том, чтоб спуститься с балкона на распоротых простынях (девушка проверяла и такой вариант действий) – во дворе, наполненном упырями, она не продержалась бы и дюжины минут.