Андрэ и Хамон промолчали, но было видно, что и им не терпится выйти наружу.
Улыбка тамплиера, и без того кривоватая из-за шрама, стала ещё страшнее.
- Ну что же… – медленно произнес он. – Мне кажется, что не стоит класть все яйца в одну корзину. Я возьму с собой сэра Осберта, Андрэ и Хамона. Сэр Этьен и Джослин останутся здесь, охранять дам и священника, и ожидать нашего возвращения
– Господин! – Джослин выглядел возмущенным и обиженным до глубины души.
- Что ещё?! А, кстати, подойди-ка, парень, я должен шепнуть тебе кое-что на ухо.
Оруженосец нехотя повиновался. Сен Клер долго шептал ему что-то, и понемногу лицо Джослина просветлело, насколько можно было увидеть в полумраке.
- И запомни, первое – самое главное! – напутствовал его тамплиер. С этими словами он повернулся к остальным.
- Ну что? Никто больше не хочет ничего сказать?!
- Я понимаю, что ты хочешь сам приглядеть за сэром Осбертом, а не оставлять нам это сокровище. – спокойно сказал де Баже, – видит Бог, я хочу помочь тебе, но… что ж, Мабель останется на моем попечении!
- Размечтался!- фыркнул сэр Осберт. – Эта девушка уже без пяти минут моя невеста, так что умерьте свои необузданные страсти, глубоконеуважаемый сэр.
- Так, достаточно! – храмовник встал между спорщиками. – мы сейчас все в одной тарелке. Я подозреваю, ле Дюк, что ты, как и я, не доверяешь старому священнику. Поэтому я оставляю с девушками и рыцарем своего оруженосца…
- Которому ты, без сомнения, дал строгий наказ относительно того, что он должен сделать, дабы использовать девицу в своих целях! – ослеплённый ревностью, Осберт не видел ничего и никого.
- Можешь прекратить верещать, я не претендую на девицу Мабель. Я все ещё тамплиер, забыл? И мой обет безбрачия принят не просто так. Посему успокойся и перестань ревновать этого тощего цыпленка к каждому столбу.
- Уж чья бы корова мычала! Да ты как коршун, вьешься над послушницей. Бедная девочка и не знает, как избавиться от твоего настырного присутствия!
- Если вы на женщин слишком падки,- вдруг запел Хамон, – в прелестях ищите недостатки. Станет сразу все намного проще: девушка стройна, мы скажем: мощи! Умницу мы наречем уродкой, добрую объявим сумасбродкой. Ласковая – стало быть, липучка, держит себя строго – значит, злючка (“Собака на стене”, “Песня Тристана”)
- Вот именно, – согласился с шутом сэр Этьен,. – и вообще, какое тебе дело, что будет с послушницей? Она в любом случае потеряна для мира, несмотря на красоту. Так что направь свою ярость против тварей и успокойся пока.
Осберт последовал мудрому совету, все ещё что-то недовольно бурча.
Сен Клер обернулся к приятелю.
- Что ты думаешь о моем выборе? Только хоть на минуту забудь о своей страсти к девушке и шутках.
- Побойся бога, Амори, я мрачен, как надгробие. Андрэ я доверяю, он человек барона, и в силу обстоятельств будет тебе полезен – он лучше всех знает замок. Шут ловок и осторожен, но как ты сможешь говорить с ним в случае чего? И потом, он предан своему господину до печенок.
Об этом не беспокойся. Но справишься ли ты с одним оруженосцем?
- Мне будет всяко проще, чем тебе.
- Возможно.
В этот момент шут внезапно подошёл к храмовнику, низко поклонился и указал сперва на себя, затем на дверь. Потом он изобразил в воздухе что-то небольшое, вроде квадрата, от которого отходили две линии вверх.
Рыцари с интересом смотрели на эту пантомиму.
“Он явно знает больше, чем может сказать” подумал Сен Клер.