Он попытался отползти от Анюты, но сноровистая бабка ухватила его за шиворот, встряхнула и толкнула на спину.
— Лежи, щавлик, и не рыпайся! Я афганскую войну прошла медичкой. Не одного солдата вытащила с того света, а уж с хлипким переломом справлюсь. — Она бросилась к ближайшему стражнику, дернула его за пояс, на котором висел меч в ножнах. — Эту штуку дай мне.
— Господин, — стражник выхватил меч, сунул бабке под нос и заверещал: — Убирайся, ведьма!
— Ты, молодец, с орудием поосторожнее будь, вдруг порежешься.
Аня взялась двумя пальцами за лезвие и отодвинула его от себя. Она даже испугаться не успела. Да и чего бояться во сне? Наоборот, суета вокруг нее развлекала безмерно, будет что Петьке рассказать. Вот внучок посмеется.
— Отдай ей ножны, — приказал жрец, хотя тоже отскочил подальше от Анюты.
Цветом кожи он сравнялся с одеждой, завращал перепуганными черными глазами, заозирался, а бутылка на цепочке в его руках начала вращаться как бешеная, окутывая дымом и жреца, и Анюту.
Баба Аня схватила ножны и кинулась обратно к пареньку.
— Не трогайте! — закричал он, испуганно выставив перед собой руки.
— Ах ты, чертёнок недоделанный! Думаешь, я тебя обижу, что ли? И куда ж ты лез, окаянный? Не видишь, лестница старая, гнилая! Осторожно надо. Тоже мне герой выискался! — приговаривала она, приматывая ремнем к ноге парня ножны стражника.
А позади нее волновалась толпа. Аня слышала возмущенные вопли: в которых сквозили нотки страха, и не понимала, почему ее действия вызвали такую реакцию. Наконец она закончила с перевязкой и рявкнула на приятелей парня:
— Эй, пацаны, тащите другана в больницу.
Те, стараясь на нее не смотреть, бросились к пареньку. Крепыш взвалил его на спину и побежал в сторону, зрители мгновенно расступились, давая проход.
— Ведьма! — взвизгнул кто-то.