И пошёл к месту нужному. Иду, вслух ругаюсь – знаю, что он меня слушает.
- Ты, - говорю, - сукин сын, чего творишь? Расплодил тут нечисть всякую, бардак на кладбище у тебя, души живые на непотребства разные отдаешь, на людей кидаешься, за порядком не следишь совсем! Одичал, что ли? Так я тебя живо упокою! – и хлоп водой на его могилу.
Взвыл упырь, заметался. А куда от своей норы ему деться? Некуда. Я и вторую его захоронку водой побрызгал. Стою, курю, смотрю, как упырь по могилам мечется, куда приткнуться – не знает.
- Ну что, - спрашиваю, - отправлять тебя по назначению, или по-хорошему поговорим?
Замер, посмотрел удивлённо, а как понял – что не шучу, башкой закивал.
- Поговорим, - отвечает.
- Ну, давай, говори, - я вторую сигарету начал. – Да не ври, я тебя насквозь вижу.
Упырь ближе подошёл, на соседней могиле пристроился, чтобы дым в его сторону не летел, и давай на жизнь жаловаться, чисто бабка на лавочке…
Выслушал я его, докурил как раз.
- Значит, так, - говорю. – С порталами я разберусь. Нечисть лишнюю я почистил, на реке границу поставил. Некромантов своих сам гоняй, твоя забота, чтобы они души не тревожили, а людей не трожь. Они к своим приходят, и родственники их тут ждут. Понял?
- Понял, - кивнул уныло.
- Чего скис? – спрашиваю.
- Невкусные они, - отвечает. – Кожа да кости, есть нечего.
- Кто? – удивился.
- Некроманты, - вздохнул и с надеждой так: – Можно иногда людей нормальных-то?
Тьфу ты, нежить! Перевели с пряников на чёрный хлеб…
- Не нравится, могу отправить куда положено, - встряхнул бутылкой с водой.
Он отшатнулся, руками замахал:
- Нравится, нравится, - отвечает.
Ещё бы. В пекле ему горячо да жарко, там с него спрашивать за дела земные будут, как должно, а здесь хорошо да вольно, сам себе хозяин. Живи, сколько можешь.
- Вот и ладно. А теперь не мешай, посмотрю, что тут у тебя за порталы пооткрывали.
Прошёлся я по кладбищу, убрал лишнее, землю да души успокоил, да защиту вокруг поставил, чтобы души против их воли никто увести не мог. Живут они себе и пусть живут. Время придёт – уйдут сами.
Упырю присмиревшему наказ оставил строгий: за порядком следить да звать, если что, и обратно пошёл. Чисто в домах да на улицах стало, спокойно. Земля под ногами легко дышит, благостно ей, и мне на душе приятно.
Речку я закрывать не стал – пусть землю охраняет.