- Давайте помогу, - говорю.
Она так посмотрела, а спорить некогда – надо за группой успевать. Пошли мы с ней, в вагон загрузились, а коль одну поклажу несли – рядом и сели.
Ехать долго, часов шесть, я обрадовался было, а вижу – не до разговоров ей, своё думает, переживает. Не стал в душу лезть, молча ехал. Всю дорогу то на неё смотрел, то в окно, да думал, как изменился сильно, хоть и время немного прошло. Не проснись я, и прошёл бы мимо, фыркнул бы только: «фифа», мол, сразу видно, не на одну ночь, серьёзные отношения ей подавай. А сейчас – вот она, моя женщина…
С электрички до пристани хоть и не молча шли, а не для личных бесед обстановка – народ кругом. Только Настя всё отмалчивалась больше да норовила груз дополнительный сама нести. А я не давал. На полпути она смирилась и отбирать не пыталась больше.
До палаточной стоянки ночь плыть на катере, народ укладываться на палубе стал, а нам с Настей места не хватило – в кубрике спать легли, на лавках широких. Да и теплее там, чем на ветру.
Но успел я до этого с Настей словом перекинуться. Ночь настала, небо в таких звёздах показалось – ахнуть можно. Над водой свет только от катера, до горизонта вода почти, стою, голову задрал, красотой небесной любуюсь. И слышу – Настя рядом встала, тоже смотрит. Я и выдал:
- Красиво, - говорю. - Танцуют они.
Она посмотрела на небо, потом ко мне обернулась, а в улыбке радость затаённая:
- Танцуют… А вы видите?
- Вижу, - отвечаю. – И слышу. Они ведь живые, поют. Каждое созвездие по-своему. А млечный путь хором тон задаёт.
Улыбнулась она, с интересом посмотрела.
- Меня Анастасией зовут, - говорит.
- А меня Дмитрий, - отвечаю. - Я рад, что вы поехать смогли.
Она не ответила, посмотрела только внимательно, на миг душу приоткрыла и спать пошла.
А я ещё постоял и не столько небо-воду слушал, сколько возню тихую в кубрике, пока Настенька моя спать устраивалась, да думал, что, может, и получиться у меня всё.
Стоянка на высоком берегу оказалась. Вещи все выгружать не стали, только что для завтрака нужно. И пока народ вокруг костра болтался, я по берегу прогуляться решил, землю послушать. Отошёл от лагеря, ветерок, солнышко, лес недалеко, трава по пояс, прибой о камни шуршит… А гудит под ногами сердито, не по нраву земле, что люди здесь лагерь не в первый раз устраивают.
Смотрю и Настя моя идёт задумчиво, траву ладонью гладит, к нечеловечьему прислушивается. Остановилась недалеко, осмотрелась и ко мне обернулась, серьёзная.
- Что слышите? - спрашивает.
- Не рады тут людям, - отвечаю. – Не для людей это место, а тут стоянку устроили, костры жгут.
Вздохнула она печально, на меня снова посмотрела и отвела взгляд.
- А во мне что видите? Вы ведун, я знаю.
Удивился и обрадовался про себя – неужели вспоминает?! - а она ответа ждёт.
- Силу, - отвечаю. – Большую и глубокую. Прячете вы её. На тёмную воду подо льдом похоже. Не знаю, как точнее сказать.
Помолчала она, выпрямила спину гордо, на меня не смотрит.
- Я Моране служу, - отвернулась и тихонько так: - А вы как солнце. Тепло с вами.
Озадачился я сперва от её признания, а потом и улыбнулся: ведун и жница Мораны – Пара и есть.
- Можно с вами рядом побыть? – спрашиваю.
Оглянулась недоверчиво, как котёнок бездомный, и снова за щит свой ледяной спряталась.