— Он работал у меня с марта этого года, получается… чуть больше четырёх месяцев. Я пела в Лютеции, и моя тогдашняя секретарша, мадемуазель Бувье, вышла замуж. Так внезапно! Но я рада за неё, правда! Ну вот, через неделю контракт с Опера Гарнье закончился, секретаря я найти не успела, нужно было переезжать в Медиоланум, потому что в «Ла Скала» с третьего марта начинались представления «Нормы».
— И вы должны были петь заглавную партию? — осмелился спросить суб-лейтенант.
— Разумеется! А кто ж ещё?
— Прошу вас, продолжайте.
— Да, собственно, уже почти всё. В Медиоланум я отправилась поездом, «Ориент Экспресс», конечно. В поезде за ужином мы и познакомились с Микеле Кастелло.
— И вы вот так сразу наняли его в качестве секретаря? — удивился Костас Стоматули.
— Ну, конечно, не сразу! Мы познакомились за ужином, как я уже сказала, потом выпили в баре. Меня, разумеется, узнали и попросили спеть, — госпожа Мингард улыбнулась. — Я исполнила кусочек из арии Турандот, ну вы знаете, вот этой…
И она легко напела:
In questa reggia, or son millʼa
Голос звучал, словно ледяной колокольчик. Как-то сразу, по одной пропетой фразе, понятно стало, что принцесса холодная и недобрая, и что влюблённому в ней Калафу придётся нелегко. «Она и в самом деле великая певица и актриса», — пронеслось в голове у Полины.
Соня же продолжала:
— И представьте себе, стоило мне допеть — и прилетает магвестник. От суперинтенданта венецианского «Ла Фениче», приглашение принять участие в большом концерте пятого октября. А я совершенно не помню своё расписание! Ну, невозможно же держать в голове все эти даты, города, театры, — и певица скорчила гримаску. — Вот, я пожаловалась Микеле, и он предложил, что возьмёт на себя эту скучную бумажную работу. Я ведь не могу сама покупать билеты или заказывать себе номера в отелях? Или проверять, всё ли администрация театра подготовила к моим выступлениям… Это работа секретаря.
— И вы с этим предложением согласились?
— Да нет же! — красавица умеренно рассердилась. — Я же сказала, что согласилась вовсе не сразу! Всю ночь я думала, а вот утром сказала, — тут она забавно нахмурила брови. — Господин Кастелло, сказала я, давайте попробуем! Я готова платить вам столько же, сколько получала Каролина Бувье, но с условием! Да-да, очень важным условием, что вы покинете меня не раньше, чем найдёте себе замену. И конечно, он согласился. Ох, но ведь условие не выполнено! Микеле умер, и я снова осталась без секретаря!
Голубые глаза наполнились слезами, и камеристка поспешила аккуратно промокнуть матово-бледную гладкую щёку.
Полина ощутила приступ зависти: ну надо же, плачет — и глаза не краснеют, нос не хлюпает и не раздувается в некрасивую сливу… Нет в мире справедливости!
Суб-лейтенант продолжал гнуть свою линию, словно и не видел этих жемчужных слезинок.
— Спасибо, госпожа Мингард, теперь давайте поговорим о вчерашнем вечере. Вы провели его в Керкире?
— Да, с друзьями. Господин Кавальканти и его супруга Леона, граф и графиня Столенброк, баронесса Кальстер…
Соня перечисляла именитых друзей, и лицо суб-лейтенанта становилось всё более тоскливым: к господам с такими регалиями он, конечно, обратится, но захотят ли они отвечать?