— Этому дереву почти восемь сотен лет, — тихо сказала Аспасия. — Его посадил в тысячу четыреста первом году Андреа Фоскари, дож Венеции, когда венецианская республика дала нашему острову независимость.
— Неужели бывают такие древние деревья? — удивился Юра.
— Конечно! Олива может жить сколь угодно долго. В Афинах на акрополе растёт олива, вокруг которой, по легенде, начали строить город. А у нас вокруг этого дерева построили музей.
В четырёх углах атриума на невысоких постаментах размещались статуи, две бронзовые женщины в гиматионах[6], старая и молодая, обнажённый мраморный юноша и старик в плаще и длинном хитоне[7], опиравшийся на посох.
Аспасия рассказывала о статуях, а Юра не мог оторвать взгляд от старика с посохом. Лицо его, в особенности улыбка казались такими знакомыми! Тут на статую упал солнечный луч, тени на мраморе сложились чуть иначе, и мальчик хлопнул себя по лбу:
— Отец Софоклис!
— Что? — переспросила Полина.
— Ну посмотри! Леди Камилла, глядите — ведь одно лицо со старым священником!
— Это Нерей[8], морской старец, — сказала Аспасия, потом чуть нахмурилась и процитировала торжественным голосом. — «Понт же Нерея родил, ненавистника лжи, правдолюбца, Старшего между детьми. Повсеместно зовётся он старцем, Ибо душою всегда откровенен, беззлобен, о правде Не забывает, но сведущ в благих, справедливых советах».
— Здорово, — зачарованно протянул Юра. — Это стихи? Гекзаметр, да?
— Гекзаметр, да. Из поэмы «Теогония» Гесиода. Не читал?
В ответ Юра только головой помотал. Читать? Древнегреческую поэму? Что он, с ума сошёл?
Аспасия усмехнулась и продолжила рассказ.
— Итак, первая из статуй, вот эта бронзовая дама, носит прозвание Госпожа дорог, это написано на кайме её гиматиона. Мы предполагаем, что, возможно, скульптор изобразил обеих богинь-покровительниц путешествий, Адеону, властвующую днём, и Абеону, присматривающую за ночными путями…
Юра слушал рассказ, но взгляд его то и дело обращался всё к той же мраморной скульптуре морского старца Нерея. «Как странно, — думал мальчик. — Не может же быть, чтобы морское божество стало священником Единого. Или может? Вроде бы церковь Единого не делает различий между старыми и новыми покровителями, считая всех их ипостасями своего бога, что-то такое нам говорили на истории религии. Тьма, надо было слушать, а не шариками бумажными в Стаса пуляться!»
Когда экскурсовод добралась до Нерея, Юра просто превратился в слух, но, увы, ничего нового девушка не сказала.