— А-а! Нечем переводить, — схватился за голову ефрейтор, пытаясь отбиться.
Меня они по-прежнему не замечали. Пришлось кашлянуть, обозначив себя.
Оглянувшись на меня, солдаты застыли с картами в руках. Я показал им рукой знак встать. Они вскочили и вытянулись в струнку.
— Товарищ, старшина. Второе отделение третьего взвода построено. Нарушений нет. Отсутствующих нет. Ефрейтор Карандаш доклад закончил.
— Говоришь, нет нарушений?
Я взял карты со стола, на котором они играли, и сложил их в одну колоду, убрав их себе в нагрудный карман.
— Да, ладно вам, старшина, — улыбнулся мне ефрейтор. — Вы же все понимаете.
— Нет. Не понимаю.
Это было отделение под командованием младшего лейтенанта Свиридова. Похоже, они ни во что его не ставят как командира, если позволяют себе так себя вести.
Наказание для них я придумал, не сходя с места.
— Сегодня вечером я соберу ваш взвод и расскажу им, как вы отличились. Потом, нагружу ваших товарищей работой, которую должны были выполнять вы, а вам дам неделю отдыха, раз вы так устали что не можете держать лопату в руках и вам нужно больше личного времени поиграть в карты. Все свободны. Ефрейтор, сообщи своему непосредственному командиру о том, что здесь произошло и возвращайтесь в окопы.
Они ушли, а я навестил бабулю, что подтвердила мне мои выводы. Работу эти парни закончили еще в первый день, а потом два дня отдыхали, подъедая запасы бабки из погреба. Компот, варенье. Собаки, разозлили они меня. Какие же собаки.
Все последующие посты я проверял с особым тщанием, но нарушений не нашел. Рядовые несли службу справно и не филонили.
Закончив с ежедневной рутиной, я отправился в небольшой лесок позади Григорьевки. Там меня ждал старший лейтенант Налбат. Угрюмый, буравящий своими черными глазами землю под ногами он стоял на чистом от зелени пятачке земли и размышлял о чем-то своем, когда я подошел.
— Опаздываешь, — сказал он.
Я, как своему командиру доложил ему о произошедшем.
— Хорошо придумал с наказанием. Молодец.
— А что со Свиридовым? Они в его взводе.
Глаза у Налбата потемнели еще сильней.
— Младшего лейтенанта я накажу сам. Мы тут не в бирюльки играем, а воюем. Нет времени раскачиваться. Путь поймет, что просчет его солдат, это и его просчет.
Я кивнул и стал ждать указаний.
— Перейдем к нашим делам. За месяц ты неплохо подтянул свои умения. Ты все еще говно как кудесник, но из тебя уже можно слепить пулю.
Я хмыкнул, не сдержавшись от такого сравнения себя и пули из говна.
Комроты не обратил внимания на мое недовольство, выраженное в фырканье, и продолжил говорить.
— Как я и советовал, ты перестал хвататься за все подряд, — он начал повторяться, но я слушал внимательно, хотя то же самое он мне говорил еще месяц тому назад, на первом нашем уроке, — сила кудесника первой и второй ступени стоит на трех столпах, — комроты начал загибать пальцы на руке. — Первое — защита. Второе — атака. Третье — лечение. Ты должен уметь ударить, защититься и вылечить себя за секунды. В бою никто не даст тебе несколько минут, пока ты вспомнишь нужную форму и заполнишь ее силой.
Он был прав. Я понял это только после спаррингов с Налбатом. Знать много форм и уметь их применять не всегда хорошо.