Степпл скрылся в тумане, а джентльмен на скамейке напротив отвлекся от прослушивания и недоуменно уставился на доктора Доу. Доктору мучительно захотелось отыграться на нем и в грубой, не терпящей возражений манере велеть ему заниматься своими делами.
Доктор Доу не знал, что ему дальше делать. Он рассчитывал на помощь Степпла, и вот…
— Доктор Доу…
Стивен Степпл стоял у скамейки. Почему он вернулся?!
— Прошу вас, простите мне мою грубость. Я сожалею. Я не должен был на вас кричать. Это… мне очень стыдно.
Доктор Доу был поражен.
— Вы передумали?
Стивен Степпл неловко опустился на скамейку и тяжело вздохнул.
— Вы ведь не оставите это дело, так? И продолжите свою охоту? Я работал под вашим началом одиннадцать лет и хорошо вас знаю. За это время вы распознали и обезвредили пять прежде неизвестных медицине смертельных болезней. Именно вы обнаружили, что опухоли могут блуждать… Если вы правы… Конечно же, я помогу вам.
— Рад, что вы передумали.
— Но только, чтобы оградить своих пациентов от ваших бесчеловечных экспериментов. Вы согласны? — Доктор Доу кивнул, и Степпл спросил: — Что от меня требуется?
— Я понимаю, что больничное руководство не позволит карантинировать дом. Как минимум мне нужно, чтобы жильцы позволили мне осмотреть их.
— Я сделаю все возможное…
— В первую очередь меня интересует миссис Браун.
От этого имени лицо Степпла дернулось — очевидно, молодой доктор был знаком с упомянутой дамой, но спросил он о другом:
— Вы ведь не зря показали мне пыльцу Мисс Руби?
Доктор Доу кивнул.
— Я считаю, что пыльца имеет какое-то отношение к этой болезни. Но пока не могу понять, какое.
— Определенно, дело в пыльце! — закивал Степпл. — Вы уже были в ГНОПМ?
— ГНОПМ? — Доктор Доу недоуменно взглянул на него. Речь шла о Габенском научном обществе Пыльного моря, и он не понимал, какое отношение оно имеет к болезни из дома у канала.
— Ну разумеется! — воскликнул Степпл с какой-то странной горячностью. — Мисс Руби — очень необычный цветок, кто знает, какими свойствами обладает его пыльца. Кто знает, — добавил он с намеком, — как ни профессора с кафедры ботаники. Я удивлен, что вы не отправились туда первым делом.
Это было не лишено смысла, и все же…
— Я бы предпочел сперва осмотреть больных.
— А я бы предпочел, чтобы вы сперва убедились, что это не аллергия, прежде чем начинать колоть иглами и резать моих пациентов.
— Метод Хаймиша не ошибается…
Степпл его словно не услышал:
— Этот цветок может оказаться разгадкой, — сказал он. — Послушайте, доктор Доу. Насколько мне известно, мистер Карниворри — это господин, владевший домом, — привез Мисс Руби из каких-то тропиков. А мы с вами знаем, что в тропиках произрастает и живет множество такого, что вызывает различные, временами поистине поразительные аллергии, лихорадки и прочие заболевания, которые наша медицина часто не может просто понять. Вы, в свою очередь, обнаружили пыльцу, разлетевшуюся по всему дому через трещину в плафоне. У вас есть пыльца необычного растения и необычная болезнь. Логично предположить, что эти вещи связаны. Так вы меня учили рассуждать. И я помогу вам только после того, как вы поговорите с кем-то из ГНОПМ и убедите меня, что Мисс Руби ни при чем. Или же точно убедитесь, что именно это растение вызвало болезнь.
Доктор Доу поглядел ему в глаза, и впервые доктор Степпл не отвел взгляд. Слова бывшего ученика действительно были не лишены смысла и логики, а против логики не могло выстоять даже страстное желание доктора Доу разоблачить и обезвредить тварь-болезнь. Пока… пока искра в сознании Натаниэля Френсиса Доу еще не слишком разгорелась, и азарт не захватил его целиком.