Лаким обернулся узнать, кто помешал ему, и увидел на лицах Дорелеи и предназначенных удивление, смешанное с ужасом. Все четверо смотрели на Сенеренталь. Спустя несколько тяжелых мгновений, продираясь сквозь усталость в мыслях, Повелитель понял, что удар по его мечу исходил от Стражницы.
— Таль, что ты делаешь?.. — изумленно прошептал он.
А тем временем Агвирон разозлилась. Произошедшее словно ослепило её.
«Она в ярости», — констатировала Эвелис. Никто ещё не успел осознать перемену в настроении горной королевы, но ход битвы вдруг замедлился. Кольцо сражающихся вокруг Агвирон и Повелителя остановилось.
Дорелея с широко распахнутыми глазами смотрела в центр круга, где, тяжело, опираясь на меч, стоял Повелитель, а над ним возвышалась горная ведьма. Лицо её было способно привести в ужас кого угодно. Эльфийка в синей маске стояла на другом конце круга и так же внимательно следила за происходящим.
— Почему она не дала Лакиму убить её? — прошептала Хранительница трона.
Словно по негласному уговору темные маги и некроманты, окружавшие Повелителя и свою королеву, опустили мечи и стояли теперь бок о бок с эльфами и их союзниками, не поднимая руки на противника.
Агвирон пришла к какому-то решению. Точнее, ярость не дала ей воспротивиться желанию приблизить свою неминуемую победу. Глаза королевы остановились на Повелителе. Она нашла олицетворение ненавистного врага, на которого могла излить свой гнев и несокрушимую силу. Повелитель спокойно смотрел в глаза приближающейся смерти, отстраненно наблюдая за тем, как в руках горной ведьмы появляется узкий сосуд из темного стекла, в котором что-то билось и трепетало.
— Уничтожь светлые народы, которые стоят здесь, и завладей теми, кто спрятан в глубинах лесов Танмере. Очисти это место от недостойных населять его существ. А потом возвращайся ко мне, — напряженно глядя на сосуд в руках, произнесла она.
— Хранительница трона, всё правильно… — вымученно улыбнувшись, вдруг сказала Тарья. Её дар позволил увидеть объяснение ситуации. — Сенеренталь не позволила убить Агвирон, потому что она должна была выпустить своё смертельное волшебство. Никто, кроме королевы, не смог бы этого сделать, так как именно она его заточила. А если бы Агвирон сейчас умерла, это оружие стало бы никому не подвластно и совершенно непредсказуемо. А теперь Стражница сможет уничтожить его!
— Эарлан, это что, магия нашей страны? — ошеломлённо прошептала Калипсо.
Волшебник проследил за взглядом сестры и замер, не в силах оторвать глаз от разливающейся по всему небу
А Сенеренталь облегченно вздохнула и закрыла глаза.
Ещё не открывая глаз, она почувствовала что-то странное. В том месте, где она ожидала увидеть своего противника, напоенного темной энергией королевы Агвирон, эльфийка обнаружила две сущности. И одна из них была светлой. Она ровно дышала и излучала ясные и чистые волны. Но почему-то они не доходили до стоявших вокруг живущих, и все — и эльфы, и воины Агвирон — видели только распространявшуюся тьму, как мысленно передал эльфийке Элиор. Сенеренталь открыла глаза и огляделась в поисках того, кто мог преломить эти светлые лучи и сделать их действительно смертоносным оружием.
— Неужели эта светлая часть — магия Феррии? — непонимающе воскликнула она. — Значит, Кондр ошибался! И она тоже неравнодушна! Сила самой Тоукси также светла… Как я не догадалась раньше? Ведь и не может быть иначе: когда Создатель сотворил наш мир, разве мог он сделать это из энергии, противоречащей ему? Разумеется, магия природы также должна быть светлой, но…