— О, понимаю, — хмыкнул Дамблдор. — Когда я только пришел в Хогвартс на должность профессора трансфигурации — я тоже никак не мог привыкнуть к ранним подъемам. Хотя, казалось бы, встаешь в то же время, что и в школьные годы, а все равно — не получается уже… Стареем, стареем…
— Да уж… Впрочем, мне это едва ли грозит. Темные искусства могут не только сделать из человека отмороженного маньяка-террориста с мозгами набекрень, но и, при определенном усилии, могут даровать если не полное бессмертие, то, как минимум, вечную жизнь.
— А есть разница? — уточнила появившаяся за столом профессор Спраут. — Ой… Доброе утро, джентльмены.
— Доброе утро, мадам Спраут, — Мартин сделал глоток кофе, прикрыл глаза. — И да — разница между бессмертием и вечной жизнью есть. Сейчас я могу только гарантировать, что смогу прожить сотни лет, но только при условии, что меня не зарежут, не застрелят, не задушат, не отравят… Если я не получу смертельное проклятие или не заражусь неизлечимой болезнью… Меня можно убить, хотя и очень трудно. Но если я буду избегать неприятностей, то да — смогу жить веками. Бессмертие же — ситуация более сложная. Вы, конечно же, знаете историю мистера Николаса Фламеля?
— О, разумеется! — кивнула Спраут. — Каждый ребенок из числа волшебников слышал, наверное.
— Его главное открытие — алхимический путь бессмертия, хотя хватает и других методов, уверяю вас… Вот он — да, он действительно был бессмертен, пока принимал свой эликсир на регулярной основе. Мог бы жить вечно, не стареть, обладать сильнейшим в мире иммунитетом и мог бы адаптироваться к почти любым природным условиям. Вот оно — бессмертие. Корявое, костыльное, вызывающее зависимость, но, все же, решение вопроса смертности, — Мартин вздохнул, намазал булочку арахисовым маслом. — Простой ответ, не так ли? Нужно только знать разницу… Кстати, я хотел бы об этом с вами поговорить, директор.
— О чем? — не понял Дамблдор.
— О понимании разницы, — уточнил Мартин. — У меня есть предложение по поводу уроков заклинаний.
— Слушаю вас внимательно.
— Я хотел бы попробовать донести до учеников разницу между такими понятиями, как «зло» и «тьма», — Мартин сделал еще глоток кофе. — Показать и рассказать им хотя бы самые простые основы темных искусств в дополнение к стандартным урокам заклинаний…
— Мартин, мы не толкаем учеников на темную дорожку, — нахмурился директор.
— Незнание толкает их намного сильнее, директор, — не согласился демонолог. — Уверяю вас, я не собираюсь разводить здесь, в Хогвартсе, филиал Культа Теней. Немного приоткрытая завеса тайн дает куда больше толку, чем полный запрет.
— Почему это? — к дискуссии присоединилась профессор Макгонагалл. — Эти дисциплины не просто так ограничены в изучении…
— Профессор, — вздохнул Мартин. — Скажите, а как вы учите первокурсников?
— Что вы имеете в виду? — насторожилась Макгонагалл.
— Ну, вы ведь как начинаете лекцию? Вы начинаете с вводной информации, что у вас можно делать, что нельзя и ПОЧЕМУ нельзя, правильно? Рассказываете им, чем именно чревато неправильное превращение? Чем опасны шутки с трансфигурацией? Правильно? Помнится, наш курс вы учили именно так.
— Правильно, — нахмурилась Макгонагалл. — Но при чем здесь…
— Мистер Штерн хочет сказать, — ответил вместо Мартина Дамблдор, — что если найдется человек, который на понятном языке покажет и расскажет, почему запрещены темные дисциплины и чем именно грозит несведущему человеку общение с Тенью, это может отвадить учеников от шалостей с темными силами гораздо эффективнее, чем даже самые жесткие запреты, диктуемые без объяснения причин. Боюсь, Минерва, мистер Штерн прав.
— Это им расскажут и на защите от темных искусств.