— Это вы у меня спрашиваете?
Шумякин оказался прав. Исаков работал по инструкции, любое эмоциональное отклонение генерило в его голове глюки. Этот полковник не был мне ни другом, ни врагом. Но уж если выбирать между пропитым обником Шуямкиным и андроидом, то я выберу первое.
— Хорошо, — он поднялся. — Тогда перейдем к делу.
— Вот-вот, скоро ужин.
— Я пока не понимаю в какую игру вы играете, и замешан ли ты в ней, но скоро узнаю.
Интересно.
— Положим, ты с ними заодно.
— С кем?
— С начальством и офицерами данного ОБНИС. В пользу этой версии говорит отсрочка по проведению экспертизы. Они тебя готовили, хоть я и не представляю как.
Мимо, Фантомас. Не выбей они у тебя острочку, смотрел бы ты на меня в больничной койке. Вспухшего от яда, изрезанного взрывной волной непонятной энергии с уткой под задницей.
— В таком случае мне просто любопытно, что они тебе предложили?
— Вам может быть любопытно? Не похоже.
— Бывает и такое.
Исаков улыбнулся, если эту скошенную физиономию можно было так назвать.
— Значит ты не играешь на их стороне?
— Мне бы понять, какие стороны имеются.
— Ну-ну, — Исаков открыл один из кейсов, достал цилиндр похожий на насос для мяча. — Есть и вторая версия.
— Слушаю.
— Ни для кого не секрет, что ОБНИСОВцы не всегда соблюдают законы. К моему глубокому сожалению, это отчасти поощряют и в центре, как ты называешь главное управление по борьбе с незаконным использованием способностей в Москве. Данный факт позволяет сделать мне определенное предположение. Дабы сохранить должности и представить собственный отдел работоспособным, они выставили случайного парня за потенциального печатника. И, скорее всего, они заставили тебе подыграть им. Так?
Исаков больше не смотрел на меня. Из его сумки один за другим появлялись новые предметы. Цилиндры, коробки, шланги, чехлы с чем-то железным внутри.
— И как же они меня заставили?
Хотя сейчас меня куда больше интересовал вопрос: нахрен он всё это достаёт, и что он собирается с этим делать?
— Полагаю, способов предостаточно. Используя своё служебное положение, они могли представить против тебя сфальсифицированное обвинение. Или настоящее. У сотрудников со стажем работы в пару десятков лет имеется богатый опыт. Поэтому, прежде чем мы приступим, я хочу подробнее обсудить с тобой эту версию. Если ты не против.
— Ладно.
— Про процедуру проверки я расскажу чуть позже. Сейчас лишь скажу, что это не самая приятная вещь.
Да я уже догадался.
— В общем, если в данном ОБНИС имеет место умышленное представление заведомо ложных показаний, полученных от тебя путем шантажа, то… у меня есть предложение. Мы можем прекратить процедуру проверки и записать твои показания со всеми подробностями. Чем сотрудники тебе угрожали, что предлагали, кто — по фамилиям — имеет к этому отношение. Дав показания, ты станешь ценным свидетелем, а это значит, ты можешь не бояться мести или давления в будущем. Отдел по надзору гарантирует твою безопасность.
Где же ты был пять дней назад? Выход складывался очень даже неплохой. Шумякин и вправду нарыл на меня компромат, угрожал испортить жизнь. Сдать его андроиду — означает отделаться от них раз и навсегда. Подписанные документы больше ничего не значат, я машу им ручкой и ухожу по своим делам.
Да, делам…
Дела-то мои за последние пять дней изменились. Хочу ли я отсюда уйти? Хороший вопрос. Лишенный пальцев Горинов точно захочет со мной поквитаться. Да и его дружкам досталось. Сейчас ситуация выглядит так, что мне лучше отсидеться среди обников, чем возвращаться на улицу. К тому же остается открытым вопрос с переизбытком силы. Рано или поздно я просто грохну кого-нибудь.
Заднюю давать поздно.
— Мы тут в области, конечно, не такие умные, как гении из центра, и всё же не такие имбецилы, как вы себе представляете. Если Коломов согласился на проведение экспертизы, значит он на что-то рассчитывал? Или как? Или думал, что всё само собой рассосётся?
Исаков пожал плечами. Видимо, о Коломовом у него было именно такое мнение.
— Тебе нечего рассказать?