Раб отозвал свободного человека в сторону и что-то шепнул. Не разобрать. Свободный махнул рукой, замотал головой.
— Бесполезно, — вздохнул раб. — Донесёт. Донесёт, богами клянусь. Либо случайно проболтается, нельзя отпускать. Пусть они решают, что с ней делать. А эта, Люси, она вроде не чужая. Они решат, а мы поможем, если что.
«Хотят нас убить!» — мелькнуло у Нулефер. Но она сжала твёрдо руку дрожащей Люси и подошла к мужчинам. Вдруг раб больно схватил её и потащил за собой в дом. Свободный человек остался снаружи. Всё, вот и встретится она с освободителями! С восторгом Нулефер представила себе комнату, полную отважных людей.
Раб тащил их в конец дома, в углу стояла большая бочка, а рядом на полу была дверца подпола. Раб открыл дверцу и толкнул девочек. «Точно убьют!» — у Нулефер заколотилось сердце и впервые она пожалела, что пришла к освободителям. Родители были правы: они убивают людей.
Раб рукой подтолкнул их вперёд, в спину девочек уставился револьвер. Было темно, душно, каменная лестница уводила вниз, виляя змейкой. «Мы, наверное, сейчас под бакалейной лавкой, которая через дорогу». Девочки, придерживая друг друга, пытались не упасть. Люси нашептывала слова молитвы, Нулефер молча шла за рабом. Скоро длинный коридор закончился, дав место огромной железной двери.
Когда отворились двери, девочки на миг раскрыли рот: пред ними предстал маленький подземный город, полный множества помещений. Комнаты с закрытыми дверями, какие-то лазейки, уходящие прямиком в земляные стены, чадящие факелы заместо ламп с винамиатисов. Раб привёл девочек к стальной, расписанной узорами двери и позвонил в звонок-колокол. Сию минуту вышли трое людей. Толстый мужчина пятидесяти лет с тёмными волосами, через плечо у него висела сумка, как у почтальона, что-то жующая женщина, его сверстница, пышная и краснощёкая, и юноша, худенький и светло-русый, ему было на вид около семнадцати лет, мальчишеский румянец ещё не спал с его щёк, на руках не появились мужские жилки. Юношу Нулефер видела первый раз, но тех мужчину и женщину она узнала. С ними встречалась Джина на рынке! Их лица находятся наравне с другими преступниками! Вне всяких сомнений, Каньете.
— Кто это? — спросил мужчина.
— Утверждают, что рыжая — дочь Фьюи и Джины. Чёрная — Нулефер Свалоу, дочь её господ. Они выяснили наши пароли. Чёрт знает, не думаю, что это ряженные зоркие сокола, но, Грэди, я побоялся их отпускать. Что делать?
На лице Грэди появилась опечаленная улыбка. Неутешительно он пожал плечами.
— Фьюи говорил мне, что младшая Свалоу выведала о нас. Он клялся и божился, уверял, что Нулефер симпатизирует освободителям, но опасался её любопытства. Убери револьвер, нет здесь зорких соколов. Только двое невыносимых соколят. И что мне с вами делать? Дети, вы нас сдадите за считанные секунды, — Грэди положил руку на голову Люси и погладил по волосам. — Ох, Люси, какой ты нежный цветок. Проклятый император, как я рад тебя видеть, но не в этом месте!
— Мы будем молчать! Клянусь! — заголосила Люси.
— Молчать-то будете, — вздохнула женщина. — Но свои мысли не скроете от магов-мыслечтецев. Это целая наука как их обмануть, в каждом городе у королевы свои наушники наставлены. Ну, чего уж плакать? Научим вас, научим… Я Линда Каньете, а это наш сын Тимер. Люси, твои замечательные родители — наши лучшие друзья.
Паренёк хмуро кивнул Люси. Нулефер, стоявшая в стороне, почувствовала себя забытой, и решила исправить ситуацию.
— А я Нулефер Свалоу! Здравствуйте, фанин Каньете и фанеса Каньете, — поздоровалась она с супругами. — Привет, Тимер, — и протянула юноше руку.
Но Тимер окинул её злым взглядом, от которого Нулефер стало не по себе.
— Тимеру двадцать пять, — шепнула на ухо ей Линда. — Он очень не любит, когда его принимают за ребёнка.