— Нулефер, Люси, — сказал Грэди, — почему вы хотите стать частью отряда? Не лукавьте, ответьте прямо. Мы ценим юные головы, но в наших рядах ваша жизнь может оказаться слишком короткой.
— Я хочу быть похожей на папу с мамой и на вас, — Люси воскликнула тоненьким голоском. — Несправедливо, что одни страдают, другие наслаждаются страданиями. Я почти не знаю настоящих лишений рабства, но… но мне больно слушать печальные рассказы моих знакомых ребят, истории взрослых об их невольной жизни. Мои мама и папа выращены магами в лаборатории, страшно, когда говорят, что Боги даже не заметили их и моё появление. Я верю, что для Богов все люди равны.
— А я просто хочу быть освободителем и всё! Я не различаю людей по ошейникам на шее, и не понимаю, почему так ужасен мир. Люси — моя подруга, у меня ещё есть друг и он раб. Это хорошо? Нет. Я должна исправить несправедливость, — твёрдо заявила всем Нулефер. Про себя она произнесла: «Я по себе знаю, как это — бояться людей, прятаться, обманывать. Моя мечта посетить Тенкуни и жить дружно и открыто с моей магией никогда не сбудется».
— Эх, Нулефер, не задирай высоко нос, — произнёс Грэди. — Мир мы не в состоянии изменить, только можем сделать его чище и лучше. Что есть самый страшный грех? Нищета, голод, братоубийство, насилие над женщиной, гордыня, алчность, война? Я не могу выбрать что-то одно из вечно соперничающего списка. Но рабство собирает в себе все людские, общественные, государственные пороки. Кто-то воскликнет, что он свободен и его это не касается. Но Зенрут разрушается под своей несостоятельностью, где на человеческой спине держится вся экономика. Освободите людей, и они сами пойдут работать, дадут стране новые головы. Негде рождаться золотым самородкам! Люди увядают под кнутами и ошейниками глупых господ. Наш отряд стремится уничтожить эту язву в человеческой природе. Мы с Линдой с детства, как и вы, узнали своё призвание. Священники и отцы воспитывали нас в любви к людям, говорили: накорми сироту, утешь вдову, помоги обездоленному. Кто и сирота, выращенный подобно овощу, и вдова в чужом доме, и бедняк, ограбленный судьбой? Раб.
Грэди разразился бурной речью, к нему присоединилась громкоголосая Линда. Их речь услышали люди из больничной палаты и пришли в зал послушать своих лидеров. Со слов Каньете стало известно, что шесть лет освободители не знали покоя, не ведали жизнь свою без страха. Они объездили, обошли и даже облетели всю страну, её дремучие углы, где можно было отыскать позорное рабство, освободители забыли давно про сладкую жизнь, деньги им были нужны для одной цели — покупать несчастные души, дарить им свободу, учить вольной жизни, находить юные сердца и прививать отвращение к рабству, похищать из лабораторий выращенных детей.
— Работы у нас ещё много! — воскликнул Грэди. — Она не закончится, пока последний раб не получит свободу. Многие организации, подобные нашей, выступают за радикальные меры, но страхом и силой ничего хорошего не создать. Только через доброе слово можно научить человека чему-то светлому.
— А почему бы нам просто не вырезать королевскую семью? — поднял единственную руку безрукий мужчина. — Разве не она была источником моего рабства? Не королева ли и герцог своими законами разрешают рабство?
— Согласна! — крикнула изуродованная женщина в толпе. — Рабство будет действовать, пока его не уберут из Конституции. А это под силу только королеве.
Линда кашлянула, привлекая к себе внимание.
— Ровно 1280 лет назад народ думал точно так же и растерзал императора Неонилиаса. Знаете, что произошло в тот же день? Зенрутская Империя пала! У всех на устах праздник Первое лореамо — день, когда началась новая эра, когда мир узнал о магах Тенкуни. Но мы забываем о Тридцать первом герматены, день падения империи, после которого люди многие годы жили стаями, как звери, и только вождь Йосем Окровавленный, нарёкший себя выжившим сыном Неонилиаса, смог объединить народы. Освободители не должны опускаться до уровня наших древних предков. Мы должны оставаться людьми, человечными и добродетельными.
— Отряд освободителей не станет объявлять революцию? — влезла во всеобщий гул Люси.
— Нет, малышка, — ей ответил молчаливый Тимер, стоявший всё время в стороне. — Отряд освободителей не достиг уровня, на котором можно устроить масштабную революция. Мы любители, хотя в наших рядах состоят и весьма влиятельные люди. Вот они способны учинить кровавую переделку. И если революция грянет, Отряд освободителей пожертвует своим пацифизмом и окажет революции помощь.
Нулефер страстно слушала глав освободителей. Пронзительные голоса Грэди и Линды кружили ей голову. «Вот это люди!» — пришла вдруг к ней мысль. Да, она нашла своё призвание, своё место. Нулефер казалось, что прямо сейчас она и освободители выйдут на улицы городов и разнесут своё сильное слово в толпу. Конечно, Грэди и Линда правы, время, терпение, каждая частичка своей души, вложенная во всеобщее дело — медленный и благородный труд. Она согласна на него! Изъест всю себя, раскроется, в конце концов даже удивит себя — она ведь часть отряда.
Нулефер боялась раньше, что противники рабства ворвутся к ней дом и перебьют её близких. Но то ложь, созданная отцом и матерью для утешения самих себя. Правда выше и благороднее. Наступит день, когда она возьмёт за руку Люси, к ней подойдёт Уилл, избавленный от ошейника, и она тоже сожмёт его тёплую ладонь. А по дороге будут идти счастливые, улыбающиеся люди, воссоединившиеся отцы и дочери, выращенные сироты обретут не хозяев, а приёмных родителей. Ни будет ни господ, ни живых орудий труда, только люди — сплочённые и прекрасные.
***
Прошло десять дней. Нулефер приняли в ряды Отряда освободителей. «Уши дочки Свалоу нам окажут большую помощь», — сказал Грэди. Её попросили без причины не заходить в штаб, не привлекать внимания, не думать вообще об Отряде на многолюдных улицах города. Всё же, она мала. Нулефер и простых слов Каньете «ты одна из нас» было достаточно.