«В случае возникновения угрозы жизни подопечного крестная фея обязана обратиться в Отдел Управления за дальнейшими указаниями.
Самостоятельные действия без одобрения вышеуказанных инстанций категорически запрещены»
Семь лет он посвятил этой садистке. В документах она официально именовалась его супругой, госпожой Класпер Э., но на деле являлась трагической ошибкой, испортившей Оливеру жизнь. Наглая и самодовольная, эта женщина не упускала ни единого шанса, чтобы показать свою нелюбовь: частенько забывала приготовить ужин, знала по имени всех мужчин квартала и заигрывала с ними, скрывая это так плохо, словно хотела быть раскрытой. Забирала все деньги до последней монеты, причем заработка с лавчонки, в которой она пропадала ежедневно, Оливер не видел уже несколько лет.
В общем, госпожа Класпер была настоящей кровопийцей.
Вся эта жизнь на военном положении подтачивала Оливера, медленно, но верно выводя его на грань нервного истощения.
Почему он не бросил Эбби давным-давно, как вредную привычку, и не забыл, как страшный сон? Быть может, потому, что каждый раз она исправлялась и становилась шелковой до следующего унизительного происшествия. Или потому, что ему так хотелось цепляться за подобие счастливой обеспеченной семьи, красивой обертке, которой завидовали многие. Временами в нее начинал верить и сам Оливер, слишком легко и быстро прощавший обиды.
Но нервы истощались, донимавший его тик со временем усилился, а сны стали беспокойными и больше походили на краткие кошмары. Казалось, ничто не прервет полосу уныния и неудач.
Каково же было удивление Оливера, когда в один прекрасный день его любезная супруга выпрыгнула в закрытое окно. А в следующую секунду входная дверь слетела с петель, и в дом ворвались двое запыхавшихся молодых людей.
— Упустили! — выкрикнул один из них, холеный юноша в черном костюме. Черты его узкого лица исказил гнев. — Вот же тварь!
Второй парень прошествовал к окну, не обращая внимания на замершего в ужасе Оливера, и свесился наружу.
— Ушла, — изрек он, смахнул стекло с подоконника и сел.
— Кто вы? — растерянно спросил господин Класпер.
Лишь после этого гости обратили на него свои взгляды. На их лицах отразилось искреннее удивление — словно Оливер был мебелью, которая неожиданно заговорила.
— Кто вы и что делаете в моем доме? — чуть тверже повторил он, вспомнив, что до сих пор сжимает кухонный нож. Парень повыше вбежал в комнату в грязных сапогах, и Оливер устремил строгий взгляд именно на него. Но, к его удивлению, вместо того, чтобы наброситься, незнакомец протянул широкую ладонь.