Но миг эйфории от спасения был слишком коротким.
-- Так это ж красноокий... -- смог вымолвить Петр. - Пес Выргызы. Живьем человека на фарш пустит. Любой им после смерти стать может.
-- А недавний случай, когда рабочий в барабан молотилки угодил... -- припомнил Савелий. - И жертва ДТП...
-- Оно самое и есть, -- обреченно и устало ответил Петр. - Еще до вас... до тебя поступало тело работницы с элеватора. Грохнулась с сорока метров. Тоже в фарш. Прежний врач тогда и уволился.
-- Чего ж красноокому-то нужно от людей? - спросил Савелий, пытаясь что-то разглядеть перед собой.
-- А это у карги спрашивать было нужно, -- с прежней злобой ответил Петр. - Она же здесь знахаркой считалась. А на самом деле выменивала жизнь за жизнь.
-- У Выргызы?
Петр промолчал.
По двери со стороны морга заскребло что-то металлическое. Когти этого пса?
-- Идти нужно, -- обреченно молвил Петр.
-- Куда? - поинтересовался Савелий. - Кругом тьма-тьмущая.
На них со всех сторон дышал лютым морозом непроглядный мрак, в котором исчезало представление о пространстве. Только у самых ног еле обозначалось светлое пятно. Как край полотнища, которое отправляет человека к смерти.
Теперь уже Петр взял врача за рукав халата и потянул. Неуверенными шагами они двинулись вперед, стараясь наступить на пятно или блик, или отсвет. Или нежданную прореху в немыслимой черноте.
-- Тьма египетская, -- пробормотал Савелий.
-- Чего? - удивился Петр.
-- Не обращай внимания, -- вымолвил Савелий. - Сейчас мы вроде должны уткнуться в больничный забор. В нем дыра, через которую я всегда пролезаю, чтобы сократить путь.
-- Не будет ни забора, ни дыры, -- зло, в полный голос ответил Петр. - В брюхе мы. У Выргызы. Или в жопе.
-- Тогда уж лучше в жопе, -- вновь попытался пошутить Савелий, пытаясь отогнать самую жуткую мысль.
-- Почему лучше-то? - Не понял Петр.