- А потом ничего. Так и живет у нее этот постоялец. Но за него, похоже, все-таки платят – я уж и то заметила, Жаклина и мясо покупать стала, и печевом что ни день пахнет.
- Родня, что ли, нашлась? – спросила Августа. – А чего ж не заберут его?
- Я почем знаю, - пожала плечами Мора. – Наши дуры болтают, что полюбовник он Жаклине, да только я не верю. Знаю я Жаклину, она баба строгая и себя соблюдает. Им, поди, ночью во сне привиделось, вот и наговаривают на хорошего человека напраслину.
- Ага, ночью, - хихикнула сестра-погодка Моры – на диво не похожая на нее, толстая, вся в веснушках, Клара. – Ты, Мора, послушай, раз не знаешь. Давеча захожу я к Жаклине за солью, кончилась у меня, - гляжу: сидит на лавке парнишка молодой, пригожий, в домашней рубашечке. Меня увидел, глазищами – зырк… но поздоровался честь по чести, как положено. Я на него и поглядела…
- Дура ты, Клара, - вздохнула Мора.
- Сама ты дура, Мора, - обиделась Клара. – Ты посмотри, как у Жаклины глаза-то гореть стали. А как одеваться начала – все платки яркие…
- Так платки ей племяш таскает!
- И что? Он и раньше ей таскал, да она в сундук их прятала – а теперь вот почему-то носит. Почему бы? Да и сама посуди: если б этот постоялец у нее только постояльцем был, то что же он так зажился-то? Ведь уже два месяца у нее… Ну, оклемался, ну, встал на ноги – пора бы и честь знать. И как не стыдно только? Ведь наполовину седая уже…
Клара встала, с хрустом потянулась, прошла по комнате, дробно пристукивая башмаками. С завистью вздохнула:
- Вот везет же бабе. Если и вправду полюбовник – от такого бы и я не отказалась. Он-то, поди, не пьет целыми днями, как мой…
- Тоже мне везение, - вздохнула Катарина. – Столько времени из-под хворого горшки выносить. Вам бы головой думать, а не тем местом, каким вы думаете…