- Когда станете королем, мой принц, - в тон ему предложил Лестин, поглаживая выбитый на обивке кресла узор, - введите сей предмет в курс обучения для сына. Я думаю, его будущее высочество будет вам очень благодарен.
Патрик суеверно сплюнул через левое плечо, постучал по подлокотнику.
- Тьфу-тьфу, не приведи Боже. А впрочем, это еще бабка надвое сказала: вот как родятся одни девицы…
- Поживем – увидим. Ну, а теперь давайте ложиться, Людвиг. У нас с вами был сегодня тяжелый день.
Лестин уже взялся за ручку двери, когда Патрик окликнул его.
- О какой тяжбе и с каким монастырем говорил граф?
Лестин обернулся.
- Я, сказать по совести, не очень осведомлен, граф упоминал мельком. Староружский монастырь, если я правильно понял, уже лет двадцать ведет с Ретелями тяжбу за заливные луга. Отец графа умер только пять лет назад и все эти годы, пока сын жил в столице, платил отступные – он был человеком мягким, набожным и, видимо, не хотел лишнего шума. И монахини, похоже, привыкли считать сено с этих лугов своей собственностью. Потом графу было не до того, а теперь он вернулся, и тяжба вошла в новую силу. Не знаю, чем кончится это дело и кончится ли вообще – дело пустили по инстанциям. – Лестин устало потер глаза. – К тому же настоятельница монастыря в милости у нового короля – недаром он даже ее высочество…
Лестин осекся и умолк.
- Что? – удивленно спросил Патрик, открывая глаза и выпрямляясь в кресле.
Старый лорд молчал.
- Что – ее высочество? – уже с тревогой повторил Патрик. – Лестин! Вы говорите об Изабель? С ней все в порядке? Она здорова?
- Она здорова, мой принц, - ответил Лестин. – Но все ли в порядке… я не знаю.
- Почему?!
- Потому что ее нет теперь в столице.
- Где она? – Патрик сжал пальцами подлокотники.
- В монастыре.