- Что, прости?
- Ветрено сегодня, не так ли? - Робин бросает мимолётный взгляд из-за плеча, и уходит, аккуратно прикрыв за собой дверь. Брук машинально кивает, даже не имея ни малейшего понятия о погоде: он провёл в каюте всю ночь, пытаясь сочинить хоть что-то путное.
- Ветрено… - Негромко повторил скелет, постукивая костлявыми пальцами по столу. - Надо бы проверить.
Он обвёл взглядом комнату, остановившись на шкафу, тихо рассмеялся. Два года в деревянном гробу пылилась замена его старому костюму, совершенно идентичная замена. Отличался этот костюм от прошлого разве тем, что сшили его новые накама, тем самым избавляя живого мертвеца от необходимости постоянно вспоминать прошлое.
- А почему бы и нет? - Брук встал из кресла, и, подойдя к шкафу, распахнул его дверцы. Навстречу музыканту вылетело несколько раздосадованных мух и рой моли. Костюм же, в свою очередь, хоть и был в некоторых местах проеден до дыр, но оставался вполне приличным. - Так даже лучше.
Когда Мугивары нашли его, сумасшедшего одинокого музыканта, костюм был точно также продырявлен во многих местах, и серо-желтые кости яркими пятнами проглядывали сквозь ткань. И сейчас, едва облачившись в эту одежду, Брук вновь был поглощён воспоминаниями. Осторожно взяв скрипку и смычок, скелет тихо вышел из каюты. Миновав лестницу, Брук попытался было вздохнуть полной грудью солёный морской воздух, но его кости лишь жалобно скрипнули. Скелет, невесело рассмеявшись, прошёл на середину палубы, устроил скрипку и себя на плече и провёл смычком по струнам. Звук вышел протяжным и в чём-то неприятным, хотя звучание было идеальным.
В сумеречной тишине скрипка была единственным звуком: ни чаек, ни людей, ни машин. Даже море и ветер, словно соблюдая какой-то обет, погрузились в штиль и безветрие. “Обманула”, - с какой-то детской обидой подумал Брук. Надоевшее, но такое родное Саке Бинкса срывалось со струн и уносилось далеко за горизонт, а музыкант всё больше и больше погружался в свои невесёлые мысли.
О Боги, как же он устал жить! Устал двигаться, смеяться, говорить и видеть то, что происходит. Как же ему нестерпимо хочется скорее выполнить своё глупое, просто идиотское обещание и рассказать малышу-Лабуну о том, что команда его не бросила. Как же Бруку хотелось бы наконец выполнить это обещание и лечь в сырую землю с её отвратительным запахом дождевых червей и смрадом разлагающейся плоти… Хотя, наверное, смрада не будет - гнить уже нечему - и это делает мысль о покое даже более желанной.
Брук устал от вечной кутерьмы. Иногда, конечно, было весело или грустно, но стойкое ощущение того, что что-то идёт не так, как нужно, его не покидало. Жить невероятно утомительно.
Скелет даже не понял, когда именно он прервал мелодию, безвольно опустив руки и смотря на то, как солнце, скрытое в тумане, падает в море. Ещё один день подошёл к концу, так бездарно! Он провёл в каюте около восемнадцати часов, и совершенно ничего не сделал. И уже не сделает: мертвец слишком устал притворяться живым.
- Иди нормально, а не как какая-то дешёвая кукла! - Звонкий голос Луффи режет тишину и романтику обстановки также хорошо, как раскалённый нож режет масло.
Неугомонный капитан появляется спустя мгновение. Он насилу тащит за собой Зоро с совершенно пустым взглядом, крепко схватив своего друга за руку. В другой руке мальчишка сжимает небезызвестную белую катану, точно это и его сокровище.
Брук мельком примечает, что на голове Мугивары нет шляпы, но секундное удивление пропадает в блаженстве лени.
- Смотри. - Луффи останавливается достаточно близко к Бруку, но складывается такое ощущение, что капитан не видит своего музыканта, и скелет не знает, благодарить ли за это судьбу или проклинать.
В следующий момент происходит сразу несколько вещей: поднимается ветер, Луффи бросает катану за борт, а Зоро, чей взгляд приобрёл хоть какую-то осмысленность, с воем прыгает вслед за мечом.
Но увы, за происходящим далее Бруку следить было бы слишком утомительно.
========== Мормо ==========