Безопаснее было спросить у него еды, но от долгой ходьбы по лесу я совсем одичал и утратил осторожность. Кроме того, мне хотелось купить сигарет и вина. Парень коротко бросил мне:
- Aşteptaţi aici (Жди здесь), - и куда-то быстро ушел. Возможно он отправился донести на меня? - лениво размышлял я, но, так же, как и во время перехода через границу, мною овладело удивительное безразличие. Наверное, я просто устал.
Вернувшийся парень принес немного денег, хлеба и несколько сигарет. Я поблагодарил его и отправился дальше. На окраине деревни зашел в небольшую продуктовую лавку и, совершенно не понимая, какой суммой располагаю, ухитрился купить бутылку какого-то мутного пойла. После расчёта отошёл от магазина метров на пятьдесят и сразу свернул в поле, торопясь чтобы меня не могли заметить случайно проезжающие автомобилисты. В ближайшем лесочке спрятался за деревьями и сразу приступил к трапезе.
Моё новое местонахождение оказалось удобным и для того, чтобы прятаться, и для того, чтобы вести наблюдение: к дороге примыкало поле, изрезанное многочисленными рощицами, оно упиралось в лес, где было немало сушняка, необходимого для разведения костра. Рядом же находилась и лавка, где можно было купить продукты.
Временами мне казалось, что все эти события происходят не со мной, а в каком-то художественном фильме, по отношению к которому я простой зритель. Когда я утром открывал глаза и видел над собой ветки деревьев и утреннее солнечное небо, то иногда не мог сообразить - как я здесь оказался, реально ли всё видимое мною или мне надо проснуться? Сознание моего неопределенного положения, понимание того, что я ввязался в безнадежную авантюру - эти мысли все сильнее удручали меня.
По дороге у меня из кармана выпала антикомариная мазь, и найти её в густой и высокой траве не представлялось никакой возможности. Хорошо, что перед этим я густо намазал все открытые части тела, потому что слепни беспрерывно атаковали меня своими налётами. Из-за них, несмотря на жару и тяжёлую сумку, мне пришлось тепло одеться и застегнуть на все пуговицы серый пиджак. Последние метры выхода из леса я бежал, спасаясь от целой тучи одолевавших меня кровососов. Они так густо облепили меня, что при каждом взмахе руки в такт бегу в моей ладони оставалось по одному два раздавленных слепня. Насекомые буквально изгоняли меня из леса.
Когда я выбежал на поляну, то увидел в ста метрах от себя спокойно сидящих на перекуре мужиков, которые работали на рубке леса. Мужики были по пояс раздеты, они не спеша пили из плетеного кувшина, поочередно передавая его из рук в руки домашнее красное вино, и ни от кого не отмахивались. Когда они увидели меня, то пристально оглядели с ног до головы, округлив от удивления глаза, вероятно, удивляясь моему помятому виду, небритости и не по сезону тёплому одеянию. Их разговор прервался, затем старший - видимо, бригадир - сделал рукой приглашающий жест. Я не мог упустить такую возможность отдохнуть и подкрепиться. Взяв из рук ближайшего румына заветный кувшин, я припал к нему и сделал несколько больших глотков. Присутствующие, улыбаясь, наблюдали за мной.
Постепенно мы разговорились - в той степени, в какой мне позволяло общаться скромное владение румынским языком. Закурив сигарету, я громко, устав от вынужденного многодневного молчания, принялся рассказывать свои придуманные приключения. Когда закончилось вино, кто-то сбегал в село за самогоном. Незаметно, меня разморило и я заснул там же, где и сидел - на поляне.