— Тут у них это, — брат Клопундий заглянул в свой сморкфон, — я почитал. Хэллоуин. День, когда людишки наряжаются неизвестно в кого. То есть, если мы попрёмся в населённый пункт, то на нас не обратят внимания. Можем еды натырить. Побольше, — и в его мелких глазках мелькнула жадность.
— Засчитано, — кивнул Паурон. При этом корона с его головы скатилась на пол. Дон Жучино одновременно с Клопундием кинулись её поднимать и столкнулись лбами. Клопундий отлетел в сторону, а дон Жучино протёр корону той самой тряпкой со стены и с поклоном вручил главниссимусу. — Шуты гороховые, — проворчал тот, водружая корону на место, то есть, на голову. — Что ещё скажете?
— Можно в лес на охоту ходить, — предложил дон Жучино. — Это если совсем припрёт.
— Не вариант, — ответил Паурон. — Во-первых, тапка с два тут кого поймаешь — я по здешним лесам наползался, знаю, о чём говорю. А во-вторых — ты что, сырое жрать собрался? На чём готовить-то? Тут ни газу, ни дров. Не говоря уже о соли.
— Соль есть! — весело отозвался Мохнурий, моющий посуду над помойным ведёрком. Все на него мрачно посмотрели, но ничего не сказали.
— Короче, как начнёт темнеть — вы все летите в город, а я ползу следом. Мешки возьмите. Воровать будем.
***
В провинциальном городишке Верхние Задраловки царило оживление. Молодёжь гуляла с тыквами в руках, было много ряженых. Кабаки зазывали рекламными огнями, хранители скреп гневно кричали о бесовских забугорных праздниках, а на главной площади под музыку выбирали победителя в конкурсе на лучший костюм.
— А вы что стоите, чуваки? — хохотнул пробегающий мимо зомби, дружески хлопнув по круглым хитиновым спинам брата Клопундия и дона Жучино. — У вас, почитай, первый приз будет!
— Не-не, мы лучше в сторонке постоим, — шарахнулся дон Жучино, а брат Клопундий икнул со страху.
— Ну, как знаете! — снова хохотнул зомби и вприпрыжку помчался к площади.
— А вообще он прав, — прошептал Клопундий. — Видишь, сколько там палаток со всякой едой? Натырим — и никто не заметит в такой толчее.
— Ты это. Не того, — шепнул ему дон Жучино, переходя на ты. — А то это, как его — раз, и того, в смысле этого!
— Да я и не это, — отозвался Клопундий. — Ты, главное, сам не того, пока я там буду это самое, — и он вытащил мешок из-под надкрылья, чуть не выронив сморкфон.
Смешавшись с толпой, они прокрались к площади и вдруг заметили на помосте среди прочих ряженых знакомую фигуру.
— Мохнурий! — просипел дон Жучино, выпучив фасетки. — Что этот болван там делает?
— Да как всегда, красуется. Похоже, ему дали приз за лучший хэллоуинский костюм.
— Ну, правильно, из магистров попёрли, так хоть приз отхватить, — презрительно процедил дон Жучино и сплюнул. — Идём, что ли, а то всё вкусное съедят.
Музыку чуть приглушили, и счастливый Мохнурий разразился приветственной речью в микрофон. Он говорил чистую правду: что прилетел с коллегами с планеты Клопендра с целью завоевать землю и отправить людишек на космические работы, но каждую его фразу встречали весёлым смехом и аплодисментами.
— Наш начальник, главниссимус Паурон, командовал большим отрядом больших насекомых, — заливался соловьём Мохнурий. — А я, как магистр, создавал зимних мохнатых боевых комаров.
— Ахаха! — взорвалась толпа.
— Это у вас, на Земле, насекомые мелкие, а люди большие, — продолжал бражник, жестикулируя крыльями, — а у нас на Клопендре — наоборот.
— Ахахаха!
— А ещё мы, клопендрийцы, не боимся холодов и не впадаем в спячку…
Дон Жучино ткнул локтем Клопундия, бешено сгребающего верхними лапами всё съестное с прилавка в мешок, и шепнул: