— «Бытовая магия». Стью явно читал её перед сном или вечером, — когда же Питер посмотрел на диван, он не увидел помятого одеяла или подушек. Стью или застелил диван, или не спал вовсе.
Только Питер прошёл в коридор, сразу услышал как проворачивается ключ в замочной скважине. Наёмник насторожился и зашёл за угол. Дверь медленно и осторожно, но с лёгким скрипом, начала открываться. Первым в дом влетел ворон и продолжил своё движение в гостиную. За ним вошёл Стью, скинув с себя капюшон. Безликий затаил дыхание, чуть послушал обстановку вокруг, снял сапоги и на носочках пошёл в гостиную:
— Стью? — выглянул из-за угла Пит. Безликий быстро развернулся, достав из-за пояса нож.
— Проклятие. Ты меня напугал, — Стью убрал нож обратно, увидев говорившего. — Я думал, что ты ещё спишь.
— Где ты был? — обеспокоенно спросил Пит.
— Я не обязан перед тобой отчитываться, — Стью развернулся и хотел уйти. Он выглядел измотанным, подавленным и помятым.
— Обязан, — вдруг заявил Питер.
— С чего это? — посмотрел на него Стью, вызывающе ухмыляясь и сложив руки на груди.
— Я следующий на место главы клана и являюсь правой рукой нынешнего. Ещё раз спрашиваю, где ты был? — обстановка в этом доме снова накалялась.
— Ходил в штаб, взял заказ, искал жертву всю ночь, — сухо ответил Стью. — Сегодня на неопределенный срок собираюсь уйти выполнять заказ. Я могу идти, псевдо-атаман?
— Как уйдёшь? Почему на неопределенный срок? — спросил Питер с некой дрожью в голосе.
— Жертва уехала в другой город сегодня ночью. Я знаю куда и сколько там пробудет, поэтому я решил зайти домой.
— А как же Мира?
— Я не подведу Афелию, и поэтому постараюсь вернуться как можно быстрее. Разговор окончен, — Безликий развернулся к другу спиной, но не уходил.
— Стью, неужели ты всё ещё обижаешься на меня? Или злишься? Если да, то скажи хотя бы за что! — но Безликий молчал. — Почему ты не говоришь ни слова? Что я такого сделал?
— Ничего, — тихо сказал Стью. — Я не готов к этому разговору, — он прошёл в гостиную и упал на диван. Ворон сел сверху на его спину и начал топтаться.
Питер же ушёл на кухню готовить завтрак.
Через пару часов того же дня. Парни так и не поговорил между собой. Они жили будто бы отдельно друг от друга. Питер больше уделял внимания умственному воспитанию девочки, и был с ней очень мягок. Стью же не был столь радушен. Мире нравилось с ним играть, он познакомил её с Перегрином и рассказывал всякие байки. Но стоило ей что-нибудь не так сделать, как он начинал её отчитывать. Питер постоянно упрекал друга за это, из-за чего начинались ссоры. Мире это всё было не по душе и настораживало, и она решила выяснить в чём дело. Так как наёмники находились в разных комнатах, она сначала пошла к Питу. Он сидел у камина на полу, закутавшись в одеяло, и смотрел на огонь. Мира подошла к Питеру и тронула за плечо. Он обратил свой взгляд на неё, улыбнулся и жестом пригласил её залезть к нему под «крылышко» под одеяло.
— Я хотела с тобой поговорить, — сказала Мира, аккуратно садясь на пол. Чёлкой у неё был закрыт серый глаз.
— Да?
— Что происходит между тобой и Стью? Почему вы ссоритесь со вчерашнего дня и не разговариваете друг с другом?
— Понимаешь ли, — замялся Питер, — Стью прочитал неправильное письмо и не хочет меня слушать. Он обижается, наверное, потому что думает, что я теперь буду жить с девушкой и брошу его одного. По сути, я являюсь единственным настоящим его другом.
— А что в правильном письме? Что на самом деле?
— А на самом деле… — Пит посмотрел на девочку, в её глаза. Увидел он лишь янтарный глаз, цвет глаз Стью. Питер медлил, не зная, говорить ли Мире правду. — Пообещай, что никому не расскажешь.
— Прямо никому-никому? Даже Афелии?
— Даже Афелии.
— Я обещаю, что никому не расскажу о нашем разговоре, — проговорила Мирас серьёзным видом, положив руку на грудь. Питер усмехнулся и потрепал её по голове. Он оглянулся и, убедившись, что они одни, шёпотом начал говорить. — Я люблю Стью. Люблю всем сердцем. Он должен был получить письмо с моим признанием, но я случайно перепутал письма и отдал ему письмо, где одна из моих знакомых признаётся мне в любви. Он подумал, что я тоже влюблён в неё. Но моё сердце вот уже как год, если не больше, занимает этот мой любимый засранец. Мне очень больно оттого, что он не общается со мной и избегает.