- Я никогда не видела вашего лица, - озвучила Рей.
- А ты хочешь его увидеть?
Повисла пауза настолько гнетущая, что будь в комнате растения или цветы, сейчас их лепестки и соцветия попросту завяли бы от невыносимой, ртутной тяжести. Рей невольно задержала дыхание и удивилась тому, каким острым и ярким стал мир. Все ощущения умножились и стали в два раза сильнее. Теснота в правом ботинке; щекочущая, колючая, ткань платья; покалывание высохших слез на щеках. Взгляд через визоры маски, такой обжигающий, что даже плотный материал не мешал ей чувствовать его на своем лице.
- Маска позволяет мне не делать глупостей, - как-то скомкано, сбивчиво попытался перевести все в шутку командор.
- Каких? – эхом отозвалась Рей.
- Например, не поцеловать тебя, когда мне этого хочется.
Он резко потянулся к застежкам на загривке и в воцарившейся тишине щелчок первого из них показался оглушительным, словно выстрел. Рей чуть не захлебнулась воздухом, не понимая, почему так сильно взволнована.
Но ничего не произошло. Дверь распахнулась и на пороге появилась Фазма, а ее приход вынудил мужчину остановиться и отказаться от серьезности своих намерений. Застежка щелкнула обратно. Они оба обернулись к вошедшей жене командора, стряхнув с себя всю неловкость момента. Словно ничего и не было.
Фазма выглядела непривычно растрепанной и помятой. На ее щеках играл легкий румянец, говоривший толи о том, что все это время она провела в обществе фляжки, толи о том, что женщина готовилась увидеть совсем другую картину.
- Ну, конечно, - сказала она с нездоровой веселостью в голосе, - а я то наивно понадеялась, что твой член спасет наши шкуры.
Она не злилась. Она прятала за насмешкой свое искреннее, неподдельное торжество. В подобной догадке Рей окончательно убедил пьяный, заливистый смех госпожи, которым она разразилась после своей, как ей, вероятно, казалось, исключительно искрометной шутки. Командор, как ни странно, не рассердился на супругу за резкость. Он, после произошедшего между ним и Рей, впал в какую-то странную прострацию и поспешно удалился, не удостоив присутствовавших в комнате женщин и единым словом.
Рей решила, что это к лучшему. Еще один неловкий разговор определенно не облегчил бы ситуацию. А ее еще ждал осмотр.
Доктор Джонсон не понравился ей с первого взгляда. Его предшественник был добродушным мужчиной средних лет, старавшимся быть со своей подопечной максимально тактичным и мягким. Он мало разговаривал и почти не задавал вопросов. В основном с ним взаимодействовала Фазма и Рей была избавлена от большинства неудобных тем. Джонсон же оказался относительно молодым, хотя и при этом совершенно лысым, неприятным щуплым мужчиной, с бегающими глазками. Рей сразу приметила еще одну странную особенность его внешности – у него отсутствовало левое ухо, на месте которого был некрасивый, криво заросший рубец.
Фазма попыталась настоять на своем присутствии, но Джонсон довольно грубо указал ей на ее место:
- Ваша роль на сегодня исполнена, леди, - сказал он, вложив в последнее слово столько презрения и отвращения, что поежилась даже Рей. Она испытала невольную обиду за свою хозяйку. К счастью, госпожа хоть и была достаточно пьяна, но все же благоразумна настолько, что не стала ввязываться в конфликт.
- Святой день, - промямлила Рей, стягивая белье и укладываясь на специально подготовленную для осмотра кушетку. Она старалась не думать о том, что всего несколько мгновений отделяют ее, а заодно и других обитателей дома от неминуемой расплаты за вольное обращение с общими правилами.
- Сейчас посмотрим, как вы постарались, - с гадкой улыбочкой проговорил Джонсон, раскладывая на столике рядом необходимые инструменты и принадлежности.
- Хвала, - пролепетала служанка.
Рей сжала руки в кулаки, стараясь хоть немного справиться с трясущей ее дрожью.
Вдох.
Раз. Два. Три.
Вдох.