Закрывающий панораму аэродрома белый фургон с голубой надписью “USA Post” отъезжает с шумом, стократ усиленным перепуганными ушами. На лётном поле остаётся несколько гражданских самолётов United Airlines и 日本航空¹, но они слишком далеко, просто живописный фон — для двух выросших перед носом малолетнего нарушителя фигур. Как хорошо было бы спутать их с лётчиками… но пилоты авиакомпаний носят другую форму, не такую облегающую и без красных нашивок в виде кошачьей морды на рукавах. Потому остаётся предположить худшее — ладное, хищное, бесстрастное… и понемногу узнаваемое. Кое-кто почитает их наравне с богами, в честь них в Соборе Аркадской Богоматери вместо обычных статуй или изображений Господа висят два портрета, выполненные по всем правилам buon fresco — акварелью на сырой штукатурке.
Ману закрылся от них растопыренными руками, отчаянно пытаясь не заскулить.
— Я арестован? — пискнул он, когда один из коммандеров ELSSAD, устав ждать вменяемой реакции, приблизился и взялся за его локоть, заставляя отнять руку от лица, разогнуть спину и идти. — Куда вы меня ведёте?
Шеф «диких кошек» молчал. Потому что другой шеф просил его об этом глазами, глубоко запрятанными под чёрные поляризующие стекла очков. Спектакль с немыми провожатыми продолжался минут семь — ровно до конца прогулки по немаленькому аэродрому, на краю которого троицу ждал автомобиль.
— Я никуда не поеду, — привычно захныкал Мануэль, упираясь и не давая запихнуть себя в салон на заднее сиденье. — Я ничего не сделал, суки, пустите, я хочу домой!
Ещё до полной посадки конкорда, когда невесомость сменилась немилосердным ускорением, перегрузкой и манёвром с торможением, он вынужден был во всех смыслах спуститься на землю и понять кое-что о своём положении: на голубой планете его никто не ждал с распростёртыми объятьями. Ему решительно не к кому было пойти — кроме столь прилежно, долго и непрерывно презираемого старшего брата.
Если выписанный на руку телефон Ману изначально собирался использовать, чтобы похвастаться Ксавьеру о своей крутости и самостоятельности, то теперь, под конвоем, он мечтал о звонке как о последнем желании перед казнью. Он не подозревал, что настоящее шоу ещё впереди: немая его часть как раз закончилась. Братья-киллеры сочинили диалоги экспромтом, не репетируя.
— В карцер его? — вполголоса спросил Демон, садясь за руль.
— Там слив чинят, — живо откликнулся Ангел, всё ещё запихивая Ману, похожего на дрожащего паучка, в Феррари. — Сточными водами пахнет, крысами, сероводородом…
— Но на электрический стул рано, техник только в полдень придёт, болты подкрутить.
— К-какого… — просипел маленький удав, в момент обмякнув и прекратив сопротивление. Ангел почти швырнул его на обтянутый дорогущей кожей диван и захлопнул дверцу.
— Кража почты — ещё не самое тяжкое преступление, — сурово продолжил Демон, пока машина бесшумно выезжала на трассу. — А вот кража воздуха из чистых воздухозаборных решёток…
— Ты представляешь, сколько кислорода зря улетело в космос, пока он выдыхал его своими злодейскими ноздрями? Бумага в конвертах могла задохнуться! Испортиться!
— Мне кажется, нужно вызвать техника пораньше.
— Точно? Он начнёт ворчать, что из-за нескольких расшатанных болтов и в такую рань — на работу. Но когда увидит, кто это сделал, когда поймёт, когда ахнет…
— Достаточно, Энджи. Мальчик в обмороке, — чёрный коммандер вывернул руль, притормозив на обочине, и включил аварийку. — Куда доставим?
— Обратно матери на Марс, куда ж ещё.
— А что, если…
— Нет.
—…в его побеге есть…
— Нет.
— …нечто большее, чем хулиганство? Зерно здравого смысла? Зарубка на перспективу? Покажем мелкого Мастеру. Определим в экспериментальный класс. Если он забрался так далеко не случайно.
— Его вены-струны и твои зубы-смычки расположились уже непозволительно близко. Начинаю угадывать эту мелодию, Ди. Нет.
— Но если просто представить…