— Что ты сделаешь с мальчишкой? — спросил Ангел, напрягшись, пока я заново рисовал языком капилляры на его нежном ухе.
— Затащу в морг и трахну. Ничего особенного.
— Бросишь одного среди вонючих трупов?
— Ну хоть умирать он при этом не будет.
— Слабо верится…
— Не приезжай спасать его. Пусть сам разбирается с последствиями необдуманных желаний.
— Ты хочешь насолить Ксавьеру?
— Не ему, только самому Ману. Преподам жизненный урок. Поверь, это лучшее, что случится с ним.
— И худшее тоже.
— Одно другому не помешает.
— Когда?
— Не скажу. О мутациях тебе всё ещё интересно?
— Ты же не трахаешься ни с кем, кроме меня. Или меня и Кси.
— Кое-кто из наших бойцов другого мнения.
— Тише…
— Больше не любишь меня болтливым? Для тебя одного я такой.
— Юс, всё. Я понял. Погубишь мальчишку, а мне запретишь вмешиваться, триумф, реки слёз, новое клеймо ублюдка и сволочи. Давай о мутациях.
— Твой ублюдок и сволочь видел будущее. Оно неточно и размыто, но Мануэль ни в какой палисандровый гроб коней не двинет, а захочешь — так вообще занозой в твоей заднице станет.
— Мутации, Юлиус.
Я посмотрелся в холодную синюю воду его глаз. Искупаться бы в ней нагишом… и замёрзнуть. Но не получается замёрзнуть. В толще воды этого озера пылает чёртова сверхновая.