Вопрос был, скорее, риторический - казалось, моего спутника вот-вот стошнит. От всей души понадеявшись, что этого не случится, я пихнула в плечо водителя, так некстати включившего на всю катушку завывания радио:
- Выруби, а.
- Как скажешь, - пожал он плечами и сделал “Маму Любу” на пару тонов тише. Я только скрипнула зубами. По моему скромному мнению, у неподготовленного человека от этой песни мог случиться культурный шок, но Павла в последнюю очередь занимало, что доносится из динамиков: бледный до невозможности, он сидел неподвижно, прижав ко рту тыльную сторону ладони, и иногда бросал дикие взгляды на проносящиеся за окном здания. Вид у него был настолько потерянный, что мне на секунду стало жаль беднягу, хотя кого мне стоило жалеть в этой ситуации, так это себя. Сейчас мы приедем домой, и… что дальше? Как мне общаться с новоиспеченным постояльцем? И вообще, не спятил ли он за то время, что был привидением? Хотя, если верить остаткам моих школьных знаний, его крыша уехала еще раньше. Зайти бы сейчас в интернет, но телефон, несмотря на то, что я зарядила его на полную перед тем, как выйти из дома, сел и на прикосновения не отзывался - я понадеялась, что он не сломался после всех потрясений, что обрушились в замке на него, да и меня заодно.
Перелетели полусонный Невский; машину тряхнуло, когда одно из колес угодило в неглубокую выбоину, и Павел изо всех сил вцепился одной рукой в дверь, другой - в сиденье. Наверное, мне надо было попросить водителя немного сбавить, но я даже не подумала об этом в тот момент, слишком уж хотелось домой. Пронеслись мы по Садовой - мимо выхолощенного, выбеленного Гостиного, мимо ощерившегося полутемными, обшарпанными арками Апраксина двора. Выехали на Сенную, спящую в предрассветном тумане.
- Здесь направо сворачивай, - скомандовала я водителю, чуть не пропустив нужный поворот. Никогда, пожалуй, я не была так рада тому, что скоро окажусь дома.
- Где тормозить? - осведомился водила, доехав почти до самого конца улицы.
- В арку езжай.
Обычно я не заставляю тех, кто меня подвозит, заезжать во двор моего дома, ибо выехать оттуда - геморрой тот еще, но сейчас мне было на это немного наплевать. У двери парадного машина замерла, и я, сунув водителю в протянутую ладонь сложенную купюру, обернулась к своему притихшему спутнику:
- Приехали.
Не без моей помощи Павел выбрался из тачки, бормоча себе под нос что-то про дьявольщину. “Привыкай”, - невесело подумала я, открывая дверь парадного. - “В нашем жестоком мире такой дьявольщины - хоть жопой жуй”. И это он еще в метро не ездил…
- Где мы? - спросил он, едва увидев мой родной, загаженный “колодец”. Я вытащила магнитный ключ и приложила его к железному кругляшу домофона - открыть, как всегда, удалось не с первого раза, но после третьей попытки дверь подалась.
- У меня дома. Заходите.
Пусть подозрительно косясь на меня, но в парадное Павел все-таки зашел и тут же закашлялся от царившего внутри запаха дешевых сигарет, жареной рыбы и, если обоняние не подвело меня, чьей-то блевотины. Добро пожаловать в культурную столицу России, Ваше Величество.
Презрительно обогнув темневшую на полу лужу непонятного происхождения, Павел принялся нашаривать лестницу. Лампочки в парадном давно выкрутили, и лишь благодаря занявшемуся рассвету можно было углядеть очертания ступенек. Я, привычная уже, поднялась по ним без проблем и нажала кнопку вызова лифта.
- Вы здесь живете? - осведомился Павел, оказываясь рядом со мной. - Что это за заведение?
- Это, Ваше Величество, обычный жилой дом, - в тон ему ответила я, слушая мерное гудение спускающейся к нам кабины. - Зайдите в любой по соседству, и увидите то же самое.
Тут же открылись двери лифта, и я с облегчением заметила, что хотя бы сегодня никому не пришла в голову мысль его загадить. Я шагнула в кабину первая, но Павел следом идти не спешил - только сосредоточенно принюхивался и морщился, чтобы в конце концов спросить:
- Что это?
Ощущая себя мамашей, ведущей на поводу трехлетнего ребенка, и предчувствуя, что в ближайшее время мне придется отвечать на тысячу подобных вопросов, я вздохнула:
- Лифт. Ну, знаете, такая штука, он нас наверх поднимет…
- Знаю, - оборвал меня Павел. - Я предпочел бы лестницу.