Она допила чай и поднялась на ноги.
— Наверное, нам стоит вернуться в библиотеку. Перевод книги идет слишком медленно.
Миссис Малфой кивнула, но камин вдруг вспыхнул, и в нем возникла голова Перкинса.
— Аврор Грейнджер, доложить обстановку!
— Да, сэр, — Гермиона вытянулась в струнку. — Охраняемый объект беспокоен, наблюдаются расстройства сна и потеря аппетита. Незаконных проникновений не было, продолжаю мероприятия по охране объекта.
— Отлично, Грейнджер, — Перкинс тяжело вздохнул, и Гермиону крупно передернуло. Она знала этот тон: агрессивное требование отчета, резкость, напускная строгость и откровенно тяжелый вздох. Все это могло значить, что произошло нечто ужасное.
— Сэр, что-то случилось?
Еще один тяжелый вздох.
— Флора и Гестия Кэрроу убиты. Рисби был обездвижен, но все слышал и видел. Обе Кэрроу в крайне категоричном тоне отказались повиниться, и Ворон свернул им шеи. Как это произошло, Рисби не понял, ведь Ворон и пальцем их не тронул.
Гермиона поджала губы и нахмурилась. С одной стороны, близнецы Кэрроу только-только окончили школы, у них вся жизнь была впереди. С другой же стороны, они категорично отказались повиниться. Не значило ли это, что девочки продолжали придерживаться идеалов тетки и отца? Гермиона потерла переносицу. Слишком запутанно это все выглядело. А еще сбивало с толку ощущение, что сама она вот-вот встанет на сторону Ворона.
— Грейнджер, ты идешь? — Малфой дернул ее за рукав, возвращая к реальности.
— Да. Иду, — Гермиона вздрогнула и двинулась за ним.
Удивительно, но за те три дня, что она провела в Мэноре, путь в библиотеку перестал казаться таким длинным. Даже предки Малфоя, которые все так же шептались за спиной, уже не раздражали, а слегка веселили.
— Ты их знал? — спросила Гермиона, когда они с Малфоем вошли в библиотеку. — Я о сестрах Кэрроу.
Малфой кивнул. Он и за завтраком выглядел не особо жизнерадостным. Еще бы: до смерти испуганный налетами Ворона, измученный ожиданием и кошмарами, Малфой и не мог выглядеть иначе. Но теперь, после известия о гибели сестер Кэрроу он окончательно посерел и, казалось, хотел сбиться в комок и спрятаться под первым попавшимся шкафом.
— Не так хорошо, как других, — прошелестел Малфой. — Отец недолюбливал семейство Кэрроу, хоть они и были чистокровными. Чего-то им не хватало. То ли утонченности и воспитания, как миссис Паркинсон или маме, то ли масштаба и внушительности, как мистеру Крэббу или мистеру Гойлу, то ли широчайшего кругозора, как у мистера Нотта или миссис Забини. Они иногда приходили к нам, но в этих редких случаях все вокруг чувствовали себя неловко. Это как если в конюшню с породистыми скакунами привести двоих коров.
Гермиона хихикнула.
— Ты только что назвал своих бывших соратников коровами.
— Знаю, — Малфой пожал плечами. — Дочери Амикуса были ничуть не лучше.
— Не все чистокровные похожи на тебя, — Гермиона мягко улыбнулась. — Ты слышал о семье Гонтов? Они были прямыми наследниками самого Слизерина, но последние представители рода тебя бы разочаровали. Жили в ветхой хижине, магического образования не получали, только и могли, что мучить животных и магглов. Нищие, оборванные, изуродованные с рождения из-за цепи близкородственных и даже инцестных связей. Один скончался в Азкабане, второй — в собственной хижине, окончательно погрязнув в нищете.
Малфой нахмурился и вздохнул.
— Зачем ты мне это говоришь? Мне нет дела до Гонтов или Кэрроу. Мне вообще ни до чего нет дела, кроме тех вещей, которые могут спасти меня от Ворона.
— Звучит эгоистично. В списке возможных жертв значатся твои друзья: Тео Нотт, Дафна Гринграсс с сестрой, Маркус Флинт.
— Если я побегу спасать их, это поставит меня под удар раньше времени. Кстати, если ты не заметила, никто из них не торопится спасать меня.
Гермиона пожала плечами.
— Я не говорю, что ты должен бежать их спасать, или они тебя. Я к тому, что ты даже не жалеешь о чужой смерти.
Малфой подошел к столу, за которым обосновалась Гермиона, и склонился к ней.
— О, поверь, я сожалею. Я помню список, и прекрасно понимаю, что их смерть уменьшает количество жертв, тем самым повышая мои шансы стать следующим.
— Довольно прагматично.
— А ты бы перед лицом смертельной опасности вела себя иначе?