Элеонора слегка нахмурилась.
— Я посмотрю, что можно сделать, сэр, — сказала горничная, — Но она редко меня слушает.
— Она вообще редко кого-либо слушает, — раздражённо сказал Бенедикт. — Благодарю вас, лорд Беккет, за предостережения и помощь. Они ценятся больше, чем вы думаете.
Беккет слегка кивнул, принимая похвалу, попрощался с Бенедиктом и вышел вслед за Элеонорой.
Когда Виктория проснулась утром, её горло ужасно болело, а плоть, в которую впивались пальцы нападавшего, была болезненной при прикосновении. Это само по себе сделало бы её день ужасным, но мать решила, что утро — самое подходящее время для долгой лекции. Миссис Шарлотта Торн вошла в комнату и отругала её за то, что она убежала, а также сообщила, что будет запирать окна спальни каждую ночь, так же как и дверь, чтобы Виктория не могла убежать снова. Как раз в тот момент, когда Виктория начала думать, что, возможно, только возможно, она наконец-то сможет избежать мучительной лекции, вошёл странный и угрюмый врач — без стука, и начал осматривать её, несмотря на её яростные протесты. Виктория думала, что её утро не может быть хуже.
Виктория ошиблась.
В разгар осмотра и всех своих протестов она случайно взглянула на дверь и увидела Беккета, стоящего там со своей обычной ухмылкой на лице. Он наблюдал за ней с большим удовольствием, и его глаза встретились с её, когда она заметила его.
— Мисс Торн, — вежливо произнёс он, но в его голосе прозвучала насмешка.
Виктория резко втянула в себя воздух и нырнула через край кровати за халатом. Она, конечно же, была одета в сорочку, но едва ли какой-нибудь мужчина кроме Орсона увидит её в ночной рубашке. И, в конце концов, сорочка была довольно тонкой и облегала её тело так, что обещала многое тому, кто на неё смотрел.
— Я не думаю, — ледяным тоном произнесла она, когда её халат был плотно натянут поверх сорочки, — Что вы когда-нибудь слышали о понятии «стучать».
— Я стучал, — сказал он, входя в спальню, — Но, боюсь, ваши протестующие крики доктору Эддоусу помешали вам услышать меня.
Виктория нахмурилась и ещё ниже опустилась на подушки, пока доктор Эддоус легонько касался пальцами её шеи. Она вздрогнула, когда он подошёл к больному месту.
— Что вы здесь делаете? — угрюмо спросила она Беккета.
— Навещаю вас, как и обещал, — ответил Беккет, приподняв бровь. — Неужели вы так быстро забыли, что я обещал заглянуть к вам, чтобы убедиться, что вы здоровы? Как вы себя чувствуете?
— Чертовски ужасно, — прямо сказала Виктория. Доктор Эддоус выглядел страшно оскорблённым, услышав такие слова от леди, но Беккет только улыбнулся.
— Я не удивлён, — сказал он. — Ваш нападавший был довольно свирепым.
— Откуда вам знать, — отрезала Виктория. — Вы прятались в своей карете, пока Мёрсер делал за вас грязную работу.
Беккет пожал плечами.
— Таковы привилегии богатства и престижа, — сказал он просто. — Всегда найдётся кто-то, кто сделает за вас вашу работу.
Раздражённая тем, что не смогла разозлить его своим замечанием о его трусости, Виктория фыркнула и откинулась на подушку, недовольно хмурясь на одеяло.
— Надеюсь, вы не задержитесь надолго? — наконец надменно произнесла она.
— У меня ещё много важных встреч, но я отменю их все, чтобы остаться здесь и любоваться вами, — спокойно ответил Беккет.
Виктория ощетинилась.
— Прежде всего, если вы намерены ухаживать за мной, а это, по-видимому, и есть ваша цель, не смейте говорить мне, что ваши деловые встречи важнее, чем я! — воскликнула она. — Во-вторых, если вы думаете, что можете сидеть здесь и «восхищаться» мной, как будто я какое-то красивое украшение, которое вы собираетесь купить, я советую вам пересмотреть свои планы на сегодня. Я не безделушка для богатого человека и не стану играть одну них только потому, что вы этого хотите!
Её тирада нисколько не возмутила Беккета.
— Боже мой, мисс Торн, вы сегодня в отвратительном настроении, — сардонически заметил он. — Почему же вы не в духе?
— Потому что у вас хватает наглости стоять в дверях и пялиться на меня в такую несусветную рань! — закричала она.
— Уже почти десять часов, — сообщил Беккет. — Вам давно следовало встать с постели и одеться. Но мы простим вам такую леность, так как Вы вчера поздно вечером гуляли и много страдали.