Тишина.
Живот вновь скрутило от ужаса. Ноги подкашивались, воздуха не хватало.
«Давай! Можно подумать, будет хуже!»
Ронтавэн заставила себя постучать настойчивее – уже не костяшками пальцев, а кулаком, в полную силу. Дернулась, когда из-за двери послышался ледяной голос:
– Что там?
«Кудри он любит! Да уж!»
После ночных извращений Майрона Мелькор понятия не имел, сколько времени понадобится, чтобы распутать волосы.
- Что там? – лениво огрызнулся он на стук в дверь, очередной раз отбрасывая гребень и раздраженно разбирая узел в волосах пальцами.
Возможно, Лангон наконец-то принес его чай.
Отсутствие Лангона он понял по непривычной тишине и робкому скрипу двери.
«Да что еще?»
Мелькор нетерпеливо обернулся.
«Она здесь?»
Он даже брови приподнял, когда увидел, как в дверную щель, прямо на него, уставился здоровенный темно-розовый глаз цвета спелой малины, а затем в спальню просочилась зареванная девчонка, которую он не звал.
Девчонка, разбившая его чайник, держала в руках ведра и кучу тряпок. Смешная. Ее лицо смотрелось так, словно его лепили как попало: здесь глаза побольше, здесь нос, здесь шлепнуть большие пухлые губы, черные брови пожирнее, похожие на лисьи хвосты – и сойдет. Из-за ушей, несмотря на серебряный ободок, торчали всклокоченные черные волосы, необычно короткие для женщин и непослушные.
Заморыш от Диссонанса, по-другому и не скажешь.
«Из какой помойки Лангон это достал?»
Теперь ему казалось, что и казнить такое ниже собственного достоинства. Такой и волю ломать не нужно, потому что невозможно сломать то, чего и так нет.
«Или есть? Смелая что ли?»
Он-то думал, что больше не увидит дуреху, но…
– Девочка, ты смерти не боишься?
Он даже отложил щетку для волос – все равно успел расчесать едва ли треть всех волос, разделенных сейчас на пять прядей.
Девчонка посмотрела на него, сжимая в руках тряпку, громко хрюкнула своим смешным носом, и приоткрыла рот, словно хотела что-то сказать. А затем поморщилась, скривилась, словно собираясь зареветь, и глубоко задышала, не то пытаясь сдержать тошноту от ужаса, не то пытаясь не плакать.
– Machanaz…дайте я уберу хотя бы! – сдавленно выпалила она.
«Интересно, что Лангону это так и не пришло в голову».
Он приподнял бровь, с любопытством разглядывая это маленькое хлипкое чудовище с лицом лягушки.
– Тебе приказали? Где Лангон?
Девчонка покачала головой и снова отвратительно громко втянула сопли.
– Нет, Machanaz. Он пошел за чаем и… - она глубоко вздохнула и всхлипнула. - За стражей. Machanaz.
«Интересно».
На его памяти еще никто из слуг не начинал своего пути в его покоях таким катастрофическим провалом и умоляющими рыданиями. Но что-то в упрямстве этой маленькой дурехи выглядело… забавно.
Мелькор вновь взялся за гребень. Заморыш за его спиной так и стояла, уставившись глазами-плошками, и неловко мялась, не обращая внимания на текущие по лицу слезы.
Он видел ее отражение в большом зеркале на столе.
«Лангон бы умер, но не пустил ее сюда. Значит, оставил в покое, и девчонка воспользовалась возможностью».
– Лангон тебя выгнал, и ты его ослушалась, верно?
Девчонка склонила голову в пол, так и держа в руках огромные ведра. Ему показалось, что с ее носа, прямо на форму, капнула слеза.
– Да, Machanaz.
Она снова хрюкнула.
«Значит, ты неуклюжий, но сообразительный и упрямый заморыш».
Мелькор фыркнул, продолжая расчесывать волосы.
«Как странно. Даже не раздражает».
– Назови мне хоть одну причину, по которой ты заслуживаешь второго шанса. Быстро.
Она открыла рот, застигнутая врасплох.
– Вы…