Четыре шпионки и один старик бессильно лежали на зеленом лугу под ясным безоблачным небом. Все как один — грязные, оборванные, измученные бесконечно долгим перемещением через пространство и время. Долго ли они тут пробыли? Заметил ли их кто-нибудь? Лита хотела задать эти вопросы Ламонту, только безжизненно распростертый на траве маг выглядел слишком слабым. На пару секунд Лите показалось, что его старое храброе сердце не перенесло перемещения, но в следующий момент он пошевелил ногой и издал тихий стон.
Укорив себя тем, что несвоевременно забыла о подругах, она огляделась по сторонам. Валенсия и Бланка лежали совсем рядом, тяжело дыша, будто после сильного быстрого бега, Нильсен же, несмотря на то, что казалась всегда самой хрупкой, успела прийти в себя, вскочить на ноги и неспешно прогуливаться по лугу. Ее темно-синий костюм с белой рубашкой успел порваться и превратиться в лохмотья, рыжие волосы растрепались и в яркие пряди вплелись несколько травинок. Такова цена за перемещение, ничто не дается просто так.
Подруга вздрогнула, застыла на месте, медленно повернулась к ней.
— Никаких величеств! — каркнул Ламонт, успевший за короткое время полностью очнуться и сесть. Выглядел старик неважно, как и все они, но в силу возраста создавал впечатление обреченного несчастного человека, которому не дожить и до конца дня. — Забылись?!
— Прошу простить нас, — кротко сказала Нильсен, подавая руку бледной, как полотно Валенсии.
— Я был иного мнения о вас, Лита Бреон, если признаться честно.
Ламонт недовольно поглядел на нее и свел густые седые брови.
В груди мгновенно запылал жаркий огонь праведного гнева, Лита хотела запальчиво крикнуть, что старец забывается, оскорбляя королевский род Бреон и память покойного Альрика. Но вовремя прикусила язык. Ламонт же взглянул ей в лицо снова и, увидев резкую смену настроения принцессы, довольно улыбнулся.
— Для кого? — невпопад спросила Лита.
Лита сделала первые несколько шагов и у нее закружилась голова, подступила тошнота к горлу. Но теперь окончательно наступило время забыть о дворянских слабостях, придворной речи, и всем, что роднило ее с миром Вирит. Больше ни она, ни ее подруги не принадлежат ему, путь назад не то что отрезан, а даже перерублен. Собравшись с силами, она пошла вперед и вскоре поравнялась с магом.
И Лита с готовностью взяла его под руку.
То ли в последние недели Лита перенесла слишком много испытаний, то ли перемещение в новый мир измотало ее настолько, что было не до бурного проявления чувств, но она не разу не закричала от ужаса и не бросилась наутек. Мир, где они оказались, являл собой жутковатую картину нового и непонятного. От железных повозок без лошадей на удивительно ровных дорогах до странно одетых людей, поглядывающих на пятерых путников с опаской и состраданием. Наверное, приняли их за нищих или сумасшедших. Главное, чтобы никто не вызвал Стражей.
Ламонт грубо ухватил девушку за руку и дернул к себе.
Несколько прохожих посмотрели на них с удивлением, но тут же торопливо поспешили по своим делам. А Лита мысленно сделала вывод, что здесь, на Энирате, те же язык и знакомые выражения. Выходит, это не другой мир, а действительно иная планета? Как жаль, что в империи Вирит так плохо изучена астрономия!
— Да, дядюшка Ламонт. А Энират планета или другой мир?
Лита уныло поникла. Долгое изматывающее перемещение лишило ее сил и измучило, подобно тяжелой хвори, и упреки наставника совсем не добавляли ей сил и крепости духа. На родной планете она была принцессой, здесь же стала никем, оборванной девицей с запачканными землей и травой лицом и руками. А еще, в довершении ко всему, придется быстро собраться и привыкнуть к новой незнакомой обстановке вокруг себя, иначе они все пропадут.