Брюса в гостиной не было. Тим методично проверил все комнаты, в которых мог бы его найти, звал своего опекуна и звал Альфреда, но ни один не откликался.
Дом был полон пыли. Виноград на кухне высох и стал пристанищем для целого выводка мелких паучков, еда в холодильнике испортилась. В раковине плесневела немытая чашка.
Тима не было гораздо дольше, чем он думал. И за то время, что его не было, его бросили. Или просто забыли. Или… Может, он был такой обузой, что они сбежали от него?
Он заглянул в комнату Брюса и понял, что никто не уезжал. Все вещи Брюса и Альфреда никуда не делись.
Они не оставили его. Кто-то забрал их. Из-за него. Чтобы насолить ему, чтобы сделать ему больно. Он был виноват в том, что кто-то лишил его единственных людей, которые о нём заботились. Забрал их и обрёк Тима на одиночество. Снова.
Тим искал следы Брюса и Альфреда до наступления ночи. Пока не похолодало, и на улице не стало темно. Хотел было отправиться к себе в комнату, но передумал. Достал из ящика пижаму Брюса, размера на два-три больше, чем нужно, влез в неё и спрятался под одеялом на кровати своего опекуна. Обнимая подушку и вдыхая запах Брюса, можно было представить, что тот никуда не исчез. Так что Тим зарылся в неё лицом и лежал так, пока не закончился воздух. Но даже тогда он не перестал прижимать её к себе. Кажется, ощущение потери сейчас было сильнее, чем когда не стало родителей.
А может, он только сейчас понял, что потерял их. А следом за ними и Брюса.
Ночью, пока он блуждал в полудрёме, ему показалось, что он слышит тихий скрип оконных петель и чьи-то шаги, чьё-то дыхание. Он чувствовал на себе чей-то взгляд, и этот взгляд был таким тяжёлым, что Тим не мог даже пошевелиться под одеялом. Но как только это ощущение, этот назойливый зуд на коже исчез, он провалился в глубокий сон и проспал до самого утра без сновидений.
***
Утром он проснулся от того, что его лица коснулась холодная лапа.
Тим насторожился, неуверенно приоткрыл глаз, и в лицо ему тут же ткнулся мокрый кошачий нос. Безымянный кот пытался разбудить его.
Тим медленно сел, потирая зудящие глаза, закашлялся, потом устало вздохнул и разочарованно посмотрел на пустое место рядом с собой.
— Они вернулись? — сипло спросил он у кота. Тот не ответил. Только лизнул лапу, а потом спрыгнул с кровати и побежал куда-то. Похоже, Тим должен был следовать за ним.
Кот отвёл его на кухню, и под его внимательным взглядом Тим достал из шкафа крупу и кое-как приготовил себе поесть. Руки слушались плохо, и почему-то всё время тянуло вытереть нос. Сейчас одиночество было совсем не таким спокойным и умиротворяющим, как раньше. Каждую секунду он помнил, что из-за него Брюс и Альфред попали в неприятности.
— Я должен за ними вернуться, — прохрипел он, размешивая в чашке растворимый кофе. Кот, кажется, нахмурился. Потом спрыгнул со стола, подошёл к Тиму и больно вцепился лапами ему в ногу.
— Я знаю, что это опасно. — Тим взволнованно прикусил губу. — Но я не могу оставить их у него. Они попали в беду из-за меня.
Кот то ли чихнул, то ли обречённо вздохнул, и отпустил его ногу.
— Ты со мной? — спросил Тим. Кот медленно моргнул, кажется, выражая таким образом согласие. — Тогда вернёмся туда, как только я поем и… соберусь.
Кот только покачал головой, забрался к нему на колени и свернулся клубочком, тихо урча.
***
Тим аккуратно сложил одежду, которую подарил Другой Брюс, и оделся в свою собственную. Такую же удобную, но не принадлежащую пугающему двойнику Брюса и совершенно точно не другую. В огромные пустые карманы Тим сложил несколько подсохших маленьких мандаринов, небольшой термос с горячим кофе и камушек, который подарили ему мистер Грейсон и мистер Тодд. Кот шёл с ним наверх, по коридорам и в старую спальню, бок о бок. Вместе они снова перешагнули грань между двумя мирами, пройдя два тесных коридора и млечный путь. На середине пути Тиму стало страшно, но он заставил себя, не останавливаясь, идти дальше. Он должен был спасти тех, кто попал в ловушку из-за него.
Должен был.
Брюс не оставил его в беде. Пора было ответить ему тем же.
***
Другой Брюс уже ждал, прямо напротив двери, в ярко-розовом кресле в цветочек. Он стал выше и тоньше, и теперь колени его задирались, когда он сидел, а пальцы, когда он постукивал по подлокотнику, тихо позвякивали.