- Кость ищу... - пробормотал Илья, воровато оглядываясь на лес.
Его тоже тревожил вывернутый корень.
Наконец он нашёл вещичку и спрятал в нагрудный карман.
Вадим только рукой махнул.
Рыбаки пошли прочь, не оглядываясь. Пропасть в тайге, утонуть в мелкой на вид реке, повстречаться со зверем - обычное дело. От скольких людей и следа не осталось! Ушли охотиться или рыбачить и сгинули.
Из-за сеток было трудно дышать. Руки Вадима, хоть и в в перчатках, жгло огнём. Гнус пронзал трикотаж, как марлю.
Тропа вдоль озера и далее в глубь леса была проторённой, заросшей ползучей травой. Знай ноги переставляй - до зимовья не глядя доберёшься.
Но через какое-то время передвигаться стало тяжко, словно через брод в быстрой реке.
Уши заложило от гула. Под сетку Вадима словно хлынула волна огня. И тут же его ухватили за плечи руки напарника, который вообще безнаказанно откинул свой накомарник. На нём не было ни одной мошки, ни одного кровоточащего укуса.
- Работает! Кость работает! Держись за меня! - крикнул радостно он.
Вадим глянул под ноги: вокруг сапог шевелилась полудохлая мошка. Целый холмик.
***
А в зимовье их ожидал сюрприз.
Покойничек Кеша жарил рыбу, сиял лужёной плоской рожей, радостно щурил глаза: здорово я вас провёл!
Рыбаки переглянулись: вот так лоханулись! Подумали, что местный помер, а он только показался им мёртвым, потом ожил. Но лучше уж быть лохами, чем преступниками. Местные ведь живучи, как лесной гнус.
- Мойтеся, я воды принёс. Да за стол садитеся, - пригласил Пётр.
Вадим стал жадно плескаться в деревянной посудине ведра на три. Вода сначала облегчила зуд и жжение, потом они усилились. Но Вадим был рад: хоть сколько-то яда смыто с лица.
- А откуда ты, дядя Кеша, воды-то принёс? - поинтересовался Илья.
Вадим напрягся. Ни колодца, ни ручья поблизости не было. Не от озера же Кеша притащил такую громадную посудину? Да и когда бы он успел обернуться?
- Место знаю, - осклабился Кеша.
И рыбаки поверили. Сейчас они во всё были готовы поверить на радостях.