В Карион я приехала, узнав о надвигающейся войне. Было странно покупать место на корабле и отвечать на участливые вопросы, знаю ли я о ситуации в городе. Но тогда я чувствовала себя настолько потерянной и отчаявшейся, что плыть навстречу войне действительно показалось мне лучшим вариантом.
Тем более, что одной из воюющих сторон были бывшие солдаты Ордена, которых объявили предателями и дезертирами за то, что не пошли на верную смерть в один из занятых химерами городов. Тогда мне казалось, что я, добравшись до Кариона, сразу пойду к мятежникам. Мы поймем друг друга и у меня наконец–то будет какое–то место в жизни.
Но опять все оказалось не совсем так, как я себе представляла. Поэтому уже вторую неделю я ходила по городу, пытаясь узнать побольше о мятежниках и решить, стоит с ними связываться или нет. Армия Ордена за это время окончательно отрезала город от внешнего мира, позволяя отчаливать лишь немногим судам. И все же, все в городе знали, что сейчас битва идет полным ходом – битва слов, не мечей. Мятежники и орденские вели напряженные переговоры – знать бы о чем…
Забавно, я ничуть не жалела о том, что оказалась запертой в Карионе. Стояли чудные летние деньки, в многочисленных садах цвели розы и лилии, порой перебивая даже ароматы сточных канав. Каждый день я работала, пытаясь сделать тхалакк. Пусть меня не берут ни в одну из частных лабораторий, если мне удастся, я смогу продавать тхалакки на базаре контрабандистов – и плевать, что их купят бандиты и мошенники.
Правда, нельзя сказать, что работа шла успешно: у меня не было нужного оборудования и материалов, поэтому дело продвигалось очень тяжело и медленно. Я старалась быть в курсе всех местных новостей. Все же не исключено, что самым лучшим для меня будет присоединиться к мятежникам.
Поэтому каждое утро я совершала небольшую прогулку к старым воротам города. Прямо за ними начинался торговый тракт, по которому в мирное время тянулись повозки с легальными и контрабандными товарами, а в военное маршировали роты солдат. Кариону не привыкать к войне. Пограничный город, он повидал немало битв.
Ворота Кариона стали самым людным местом, когда орденцы осадили город. Тут можно было услышать свежайшие новости и даже поглазеть с дозорной башни на лагерь противника. Торговки жарили корюшку на разведенном у крепостной стены костре и продавали всем желающим. Забавно, те, кто, как я, выросли в степях, считают, что корюшка пахнет огурцами, а жители прибрежных поселений – что это огурцы пахнут корюшкой.
Я встала в очередь за рыбой – позавтракать дома мне помешал Дарен со своей болтовней. Торговка споро переворачивала на сковороде посыпанную мукой корюшку. Бородатый мужик передо мной не удержавшись схватил горячую рыбку и закинул в рот, только косточки на зубах захрустели. Торговка беззлобно шлепнула его по пальцам деревянной вилкой и ссыпала в протянутые руки половину корюшек со сковороды.
Я порадовалась, что, как обычно, таскала в кармане кусок бумаги, исчерченный схемами тхалакков. Скрутила его как фунтик и протянула торговке.
Только я занялась рыбой, как послышался вопль стражника с башни:
– Ыыыы! Ребя!!! Орденские пошли!
Немногочисленные еще – по утреннему времени – зеваки ринулись к ступеням. Я, как благоразумный человек, подождала, и полезла последней, на ходу грызя ароматную корюшку.
Несмотря на то, что большинство построек в городе были деревянными, часто кое–как сколоченными из останков старых кораблей, дозорную башню строили из каменных блоков, как и крепостную стену. Непрогревшиеся еще ступени холодили ноги даже сквозь подошвы башмаков, а на площадке наверху дул ледяной ветер.